Бомба из прошлого - [45]

Занятый своими мыслями, он едва заметил огромную эстакаду, на которой сходились две автострады. Как изменился в лице Яшкин, когда ему сообщили, что товар продается! Виктор передал им два мобильных телефона. Он до сих пор помнил код, который набрал при первом звонке. Потом телефон выбросили в реку. Код был такой: ###****51332365. И два старых, безмозглых идиота тряслись от возбуждения, расшифровывая его: ### — подтверждение того, что сделка состоялась, каждая звездочка представляла собой четверть миллиона американских долларов, которые заплатят за доставку, а цифры — географическое местоположение, восточную долготу и северную широту, куда необходимо доставить товар. Тот телефон утонул в реке, со второго сделали один звонок, сообщили дату отъезда. Второй телефон тоже выбросили. Они проезжали под автострадами, по которым шло движение с юга и юго-востока в Москву. Над головой громыхали грузовики. Моленков заметил кривую улыбку на лице друга и скорчил гримасу, потому что забыл указать направление. Яшкин ткнул его локтем в бок. Они проехали мимо припаркованной патрульной машины. Яшкин подался вперед, разглядывая указатели, чтобы не повернуть на Москву или на Ростов и Волгоград. Сзади взвизгнула сирена, и дрему как рукой сняло.

Он посмотрел в зеркало заднего вида, но ничего не увидел из-за спрятанного под брезентом груза. В боковом зеркале замигали синие огоньки.

— Черт.

— Что?

— Ты что, оглох? — прошипел Моленков. — Не слышишь?

Яшкин пожал плечами.

— Стар уже. И что я должен слышать?

Моленков опустил стекло, и дождь брызнул в лицо.

— Теперь слышишь?

— Скорость мы не превышали.

— А про «БМВ» забыл?

— Что будем делать?

Звук приближался. Завывала сирена, сверкали огни. Новый седан мог обогнать их и на трех колесах. Моленков снова ругнулся. Он заметил, как быстро отреагировал Олег Яшкин: нога ударила по педали газа, голова качнулась к лобовому стеклу, подбородок почти уперся в руль. Зачем? Бесполезно. Милицейская машина была уже рядом с ними, запрыгнула на обочину, из-под колес полетела грязь, и вот она уже впереди. Все бесполезно. Две ухмыляющиеся рожи, взмах руки, приказывающий им остановиться. А что такого? Всего лишь немного поцарапали этот чертов «БМВ» да разбили пару фонарей. Седан притормаживал, не давал проехать, а отставной полковник Игорь Моленков думал о том, что находилось под брезентом на заднем сиденье. Он полез назад. Время идет, а привычки остаются. Пошарил в боковом кармане сумки, нашел, что искал, и придал лицу каменное выражение. Или он получит полмиллиона долларов, или проведет остаток жизни в колонии строгого режима.

— Останови машину и молчи.

— Я могу сбросить их в кювет.

— Останови машину! Хоть раз сделай, черт возьми, что я говорю. И заткнись.

Они вышли из патрульной машины. Тот, что покрупнее, держал во рту сигарету; рубашка расстегнута. Второй поменьше и моложе. У обоих оружие в поясной кобуре. Они медленно приближались. Моленков провел ладонью по орденским планкам. Тупые ухмылки на самодовольных рожах. Они подошли к окну с его стороны, и пепел от сигареты упал на капот машины.

Начало обычное.

— Нарушаем.

— Вы превысили скорость в зоне ограничения.

— Штраф или придется задержать.

Элементарное вымогательство. Моленков все еще прикрывал медали рукой — пока еще рано. Эти двое даже не потрудились достать квитанции об оплате штрафа. Он подумал, что их смена, наверное, скоро заканчивается. Здоровяк бросил сигарету на капот. Молодой выдохнул дым в лицо Моленкову.

— Что везем, отец?

— Откройте багажник и покажите, что у вас там.

Он вылез из машины и выпрямился. В полный рост, под дождем. Расправил плечи, выставил награды, вцепился взглядом в гаишников. Медали блеснули. У любого полковника их набиралось на три ряда — за долгую службу, за участие в парадах, за то, что протирал штаны.

— Позор! — заорал он.

Ухмылки исчезли.

— Вы позорите форму и свою страну! Шпана!

Он как будто вернулся в прошлое.

— Хулиганье! Мусор! Вам бы только по ларькам шарить!

Они подтянулись, вытащили руки из карманов.

— Думаете, не знаю, кто ваше начальство? А ну-ка встали, как положено!

Замялись. Оробели. Вытянули руки по швам.

— Посмотрите на себя. Что за вид? Где ваша выправка? Ты, застегни пуговицы.

Глаза сверкнули и тут же потухли.

С холодным презрением:

— Застегнуть.

Пальцы забегали по пуговицам.

— А ты? Что за распущенность! Ты слуга народа или цыганский вор?

Молчание.

— Рубашка грязная. Я бы на такой своей собаке спать не позволил. Стоять смирно, когда к тебе обращаются!

Они подтянулись. Здоровяк вобрал живот, губы его тряслись.

— Я всю жизнь отдал служению России. Мой сын отдал за Россию жизнь, и отец моего друга погиб за Россию не для того, чтобы такое дерьмо, как вы, могло воровать и позорить службу. Выброси сигарету!

Сигарета улетела в лужу и потухла.

— Теперь ваша машина. В каком она состоянии? Не вилять!

Он повел их к патрульной машине. На заднем сиденье валялись банки из-под напитков, обертки от бутербродов, пачки сигарет и журналы.

— И вы так ездите на работу? Вы — позор своего ведомства. Вы позорите свою форму и профессию. И я работал, чтобы обеспечить безопасность таких уродов, как вы? Машину привести в порядок!