Бомба для Гейдриха - [84]

Депеша из Лондона, принятая 3 июня 1942 г. подпольной радиостанцией «Либуше», той самой «Либуше», которая незадолго до покушения настоятельно предупреждала о могущих возникнуть в случае осуществления акции пагубных последствиях, звучала как жестокая издевка. Это была одна из последних депеш, которую радист Потучек вручил своему командиру Бартошу (он же Мотычек); ее вскоре обнаружили у него гестаповские ищейки.

«От президента: меня радует, что вы поддерживаете связь, и я горячо благодарю вас. Я вижу, что вы и ваши друзья полны решимости. Это служит для меня доказательством, что позиция всей нации непреклонна. Заверяю вас, что это принесет успех. События на родине воздействуют очень сильно и вызовут огромную признательность движению Сопротивления чешской нации».

Может, это было подслащенной пилюлей Бенеша? Пластырем на раны, которых нельзя было не ожидать?..

Стремление оживить буржуазные организации в стране парашютистскими инъекциями не привело к желаемому результату. Парашютисты, посылаемые из Лондона, заранее выданные предателями, падали на землю, блокированную нацистскими вооруженными отрядами. Еще с мая 1942 г. гестаповцам служил Вилиам Герик, в июне к нему примкнул Карел Чурда. Оба бывших парашютиста стали «доверенными лицами». Они рассказали все, что знали о подготовке и задачах лондонских парашютистов, дав тем самым возможность гестапо проникнуть и во всю сеть связных, которой пользовались парашютисты. О методах деятельности десантных групп нацистская контрразведка в то время получила больше всего сведений из своего рода военного дневника командира группы «Сильвер А» Альфреда Бартоша. Вместе с дневником гестаповцы нашли среди вещей Бартоша и депеши радиостанции «Либуше», шифровальный ключ и другие данные. Это значительно облегчило гестаповцам их контракции. В нескольких случаях Чурда и Герик просто послужили приманкой: по заданию гестапо они развили бурную деятельность, способствовавшую дезориентации лондонского центра и разоблачению местных связей; тем, кто, полностью доверившись им, сотрудничал с ними, это, разумеется, стоило жизни. Они так же, как и парашютисты, умирали. И это были не только жертвы нацистского террора, но и жертвы буржуазной концепции Сопротивления, которая требовала создания крупных, по-военному организованных групп, готовых выступить в последней фазе войны, с тем чтобы совершить «переворот» и стать фактором, нейтрализующим революционную активность народа, гарантирующим сохранение буржуазного строя.

Да и Сопротивление, организованное вторым подпольным Центральным Комитетом коммунистической партии, было отброшено далеко назад. И если нет доказательств для прежнего одностороннего утверждения, согласно которому покушение было подготовлено Лондоном с провокационным умыслом, чтобы ожидаемые репрессии нацистов обрушились на коммунистическое Сопротивление, — такая комбинация, между прочим, вполне отвечала интеллектуальным возможностям полковника Моравца, — то правда остается правдой: коммунистическая партия понесла тягчайшие, невосполнимые потери, против нее был направлен самый сильный удар. Вот тут-то проявилось и существенное различие. Несмотря на то что те, кто представлял собой основную движущую силу во втором подпольном ЦК КПЧ, были истреблены, несмотря на то что нацистские удары метили в самое сердце коммунистического Сопротивления, коммунисты все же первыми оправились и снова вступили в бой. А Лондон снова все так же непрерывно призывал к тактике выжидания, к подготовке сил для «переворота», и вместе с тем по-прежнему бросал своих людей на произвол судьбы, и они без всякого сопротивления становились жертвой кровавого террора. Но коммунисты придерживались другой позиции. Они знали, что устоять перед смертоносной машиной можно только тогда, когда против нее ведется вооруженная борьба, поддерживаемая акциями саботажа в экономике, призванной обслуживать фронт.

Это стало главной задачей третьего подпольного Центрального Комитета КПЧ, созданного летом 1942 г. Под его непосредственным руководством были заложены основы партизанского движения на чешской земле, в Подбрадске, в Гостинских горах, в окрестностях Штрамберка в Моравии, а позже во многих других местах. На чешской земле уже действовали десантники с Востока — выпускники советских партизанских курсов товарищи Пешл и Прохазка. Каждый из них организовал боевую дружину.

Ныне даже трудно себе представить, в каких сложных условиях проходила подпольная деятельность коммунистической партии. Необходимо было не только постоянно остерегаться полицейских облав оккупантов и разветвленной сети «доверенных» и агентов, но и противостоять идее подвижнического мученичества, к которому фактически вели лондонские призывы к пассивному выжиданию.

Выступая против развития партизанского движения, лондонские деятели аргументировали это тем, что оно, мол, требует слишком много жертв. Полковник Франтишек Моравец, главное доверенное лицо Бенеша в делах «домашней войны» и многолетний «экспонент» британской секретной службы, даже изложил подобные взгляды в журнале «Военске розгляды». Именно Моравец, один из главных организаторов покушения на Гейдриха, тот, кто непосредственно руководил всей акцией. Тогда, разумеется, он настаивал на проведении покушения, тогда проводил против воли руководства отечественной организации Сопротивления позицию Бенеша о неизбежности «некоей насильственной акции», покушения, «даже если бы это стоило больших жертв...».