Бомба для дядюшки Джо - [32]

— Мне не в чем признаваться.

— Но у нас есть доказательства. Признайся, ты, такой-сякой!

За этим следовал поток брани, злобных нападок и угроз. Когда заключённый продолжал упорствовать, следователь ложился на диван и оставлял заключённого стоять часами. Когда следователю нужно было уйти, за заключённым смотрел охранник, который следил, чтобы тот не сел, не прислонился к стене или стулу…

Этот метод применялся к Беле Куну, главе недолговечной Венгерской Советской республики, который искал политического убежища в России и стал одним из лидеров Коминтерна. Этот всемирно известный революционер был арестован по приказу Сталина в мае 1937 года как «шпион гестапо». Его заставляли непрерывно выстаивать на протяжении 24 часов».

В таких или примерно таких условиях харьковской тюрьмы НКВД Александр Лейпунский провёл около двух месяцев. 9 августа он был выпущен на свободу.

В институте его ждали большие перемены. В директорском кабинете сидел бывший аспирант УФТИ Александр Иосифович Шпетный. В кулуарах физтеха шёпотом говорили, он чем-то очень напоминает Семёна Давидовича.

С огромным сожалением Лейпунский узнал о том, что англичанин Мартин Руэман (приехавший в 1932 году в Харьков вместе с женой Барбарой) в знак протеста против ареста Вайсберга и Вайсельберга покинул СССР.

Никто тогда, конечно же, не знал, что в НКВД уже лежали «показания» В. Гея, бывшего заместителя директора УФТИ, исполнявшего некоторое время (после ареста Лейпунского) обязанности директора института. В этих «свидетельских признаниях» поимённо назывались враждебные элементы Харьковского физтеха:

«Контрреволюционная вредительская группа — это: Обреимов Иван Васильевич, научный руководитель лаборатории кристаллов Корец, Шубников Лев Васильевич, его жена Трапезникова Ольга Николаевна, Розенкевич Лев Викторович, а также группа во главе с Ландау.

Другая группа: Вайсберг Александр Семёнович, австрийский подданный; Хоутерманс Фриц Оттович, германский подданный, научный руководитель УФТИ; Варвара Руэманн, немка; Руэманн Мартин, немец; Шлезингер Шарлотта, немка, прибыла в СССР с Хоутермансом под видом его родственницы; Тиссе, венгр.

С обеими группами тесно связан Лейпунский. Группа Ландау — троцкистская, группа Вайсберга — «правая»».

В наши дни при чтении подобных строк может возникнуть ощущение, что в конце 30-х годов в стране существовал колоссальнейший заговор против советской власти и её вождя. И самое трагичное не в том, был ли такой заговор на самом деле, а в том, что в его существовании был убеждён Иосиф Сталин. Вот что об этом сказано в книге Вальтера Кривицкого:

«Сей никому не ведомый заговор стал предлогом для очередной волны арестов как в Кремле, так и по всей стране. Среди этих волн самые страшные были подняты стараниями Ежова. Ни один палач в истории не сделал столько для своего господина, сколько сделал для Сталина Ежов…

Результат совершенного Ежовым за тридцать шесть месяцев, в течение которых он возглавлял ОГПУ, был настолько ужасен, что ему пришлось заплатить за содеянное жизнью. Ужасы репрессий достигли такой степени, что Сталину, чтобы спасти самого себя, пришлось казнить своего палача».

Глава третья Накануне судьбоносных открытий

Всесоюзное совещание физиков

Уже летом 1938 года у Сталина возникли многочисленные претензии к работе карающего органа советской власти — Народного комиссариата внутренних дел. Чтобы исправить положение и укрепить НКВД, нарком Ежов попросил вождя назначить ему в помощники Георгия Маленкова.

Однако Иосиф Виссарионович поступил иначе. Он вызвал из Грузии в Москву тамошнего первого секретаря ЦК Лаврентия Берию. 22 августа его назначили первым заместителем наркома внутренних дел.

Георгий Маленков тотчас завёл дружбу с весёлым и общительным кавказцем.

Через месяц Берия уже возглавлял Главное Управление государственной безопасности, а ещё через два месяца Лаврентий Павлович оказался полноправным шефом НКВД. Вальтер Кривицкий писал:

«8 декабря 1938 года в кратком коммюнике сообщалось, что Ежов освобождён от поста комиссара внутренних дел и заменён Лаврентием Берией, закавказским соплеменником Сталина. По обыкновению сообщалось, что Ежов якобы стал теперь комиссаром по делам речного флота, но фактически он исчез бесследно и навсегда».

В том же 1938 году среди советских руководителей появился ещё один сталинский выдвиженец — выпускник МВТУ, недавний директор Тульского оружейно-пулемётного завода, а затем директор Пермского артиллерийского завода 41-летний Борис Ванников. Он был назначен заместителем наркома оборонной промышленности.

Эти кадровые перемещения в высших эшелонах власти физиков страны Советов не интересовали. Совсем другие события занимали умы учёных. Например, приезд в Москву Нильса Бора.

Выступив с лекцией в МГУ, великий датчанин неожиданно для многих заговорил о том, что попадание элементарной частицы в атомное ядро должно сопровождаться значительным рассеянием энергии:

«Это обстоятельство приводит нас к несколько мрачным перспективам в отношении одной из фундаментальных проблем атомной физики — проблемы использования той огромной энергии, которая заключена в атомном ядре