Бомарше - [7]
Все это кажется куда как просто и легко - на бумаге. Но кто и когда отрекался под угрозой от своей веры или убеждений не притворно? За личиной, навязанной извне, лицо нередко остается прежним.
7 марта 1721 года Андре-Шарль Карон сознательно смошенничал. Это было известно ему и станет известно его детям, как только они достигнут возраста, когда человек способен понять и возмутиться. К чему же в таком случае соблюдать законность? И стоит ли придавать цену гражданскому состоянию, полученному подобной ценой? Стоит ли держаться за имя Карон? Чем оно лучше Ронака? Или Бомарше?
Можно ли уважать, принимать всерьез такое общество, такую систему, которая вынуждает разумных людей жить во лжи? И раз уж все равно приходится лавировать, разве не соблазнительно поставить на карту самою жизнь, не теряя ни на минуту душевного веселья, иными словами - не позволить себя провести? Бомарше, как мы увидим, понял это очень рано. Он носил маску, но необходимость кем-то казаться никогда не мешала ему оставаться самим собой, даже напротив. Среди писателей XVIII века Бомарше, вне всяких сомнений, протестовал больше всех. Будем справедливы, одарен для этого он был щедро.
Я считаю необходимым с самого начала заверить читателя, что отнюдь не выдумываю некоего Бомарше, удобного для моих целей, и именно поэтому должен уточнить: на рабочем столе нашего героя всегда лежала папка с документами о "Гражданском состоянии протестантов во Франции", и на протяжении всей своей жизни он не переставал бороться за смягчение судьбы меньшинств, как религиозных, так и расовых. Бомарше никогда не забывал, что, не слукавь его отец, он родился бы неизвестно чьим сыном.
И если на его счет обманывались и продолжают обманываться по сей день, причина в том, что ему никогда не изменяло веселье. Но разве веселье не извечное прибежище угнетенных? Когда опускалась ночь, немецкую солдатню поражали смех и пенье за закрытыми ставнями варшавского гетто. Невзгоды учат ценить комизм, и юмор. Тому, - кому лишь случайно, вопреки норме, удалось выжить, проскользнув сквозь сеть или отрекшись от веры, поневоле приходится, если он задумается, увидеть смехотворность жизни. Чтобы принимать себя всерьез, нужно, вероятно, не пережить ничего серьезного.
Пьер-Огюстен Карон родился 24 января 1732 года, если не ошибаюсь, под знаком Водолея, в самом жизнерадостном из домов на улице Сен-Дени. Андре-Шарль, отец мальчика, был человеком незаурядным. По письмам можно судить о его уме, широте знаний и неунывающем характере. Родись он дворянином, карьера была бы ему обеспечена. Одаренный от природы, он был любознателен, как позднее его сын, и интересовался вещами самыми неожиданными, например, драгами. Нам известно, что он направил записку о чих мадридскому губернатору, своему другу. У этого скромного часовщика были связи в высших слоях общества, хотя он и не искал их. Кароны никогда не проходили незамеченными. Таких не часто встретишь. В вечерние часы, после закрытия лавки, в доме на улице Сен-Дени читают вслух стихи, упиваются новыми английскими романами, музицируют. Семья Каронов - театральная труппа, камерный оркестр. Так будет всегда. Я убежден, что удивительная спаянность, единство этой семьи уходят корнями в те концерты и спектакли, которые вечер за вечером разыгрывались в домашнем кругу над часовой мастерской. Для истории семьи общность вкусов важнее, чем кровные связи. Впрочем, XVIII век чтит семью - и на полотнах Греза и в книгах Дидро. Людям, которые судят о веке Просвещения поспешно и знают, что такое семья в наши дни, тут есть чему подивиться! Приходится признать, что в эпоху энциклопедистов семья играла подрывную роль. Революция 1789 года родилась не на улице, но в буржуазных салонах, в долгие послеполуденные часы. Не будем выносить окончательных суждений, глядя на все нашими сегодняшними глазами или исходя из внушенных нам идей. Молодежь, которой предстоит совершить революцию, пока еще не читает Маркса или Энгельса в квартирах Санкт-Петербурга, она готовится изменить мир, играя на виоле или открывая для себя последнее произведение Ричардсона, к примеру, в доме на улице Сен-Дени.
В "труппе" Каронов было восемь человек. Не считая отца, который был ее вдохновителем, и матери, Марии-Луизы, о которой скажем только, что она умно исполняла роль статистки, в эту труппу входило шестеро детей - пять дочерей и Пьер-Огюстен. Четверо других умерло во младенчестве, дабы соблюсти обычную для этой эпохи пропорцию. Сестры, пусть и не в равной мере каждая из пяти, сыграли в жизни Бомарше роль ничуть не менее значительную, чем" его возлюбленные, как законные жены, так и героини мимолетных увлечений. Поэтому нам следует назвать их, соблюдая порядок старшинства: Мария-Жозефа, Мария-Луиза, Мадлена-Франсуаза, МарияЖюли - по духу самая близкая Пьеру-Огюстену - и Жанна-Маргарита - все имена как нельзя более католические; после своего отречения от ереси папаша Карон, если мне будет позволено так выразиться, удвоил пыл. Но в семейном обиходе все эти Марии именовались куда короче - дама Гильберт, Лизетта, Фаншон, Бекасе и Тонтон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.