Большой секс в маленьком городе - [27]

Прямо скажем, никто особенно не возражал. Как правило, женщины тем и занимаются, что толстеют, и чем толще они становятся, тем больше довольны маргамонхийские мужчины. Но потом мы заметили, что стали толстеть и другие женщины, и даже сильнее, чем можно было бы приписать генетической предрасположенности или общественным стремлениям. И мало-помалу до нас дошло, что у нас, кажется, небольшая проблема. Хотя, по правде говоря, не такая уж и маленькая. И даже довольно большая. Но такова жизнь. Сначала тебе нравится что-то сверх всякой меры, а потом оно становится обузой.

Некоторые женщины так располнели, что уже не пролезали в дверь. Мистер Бэгвелл хвалился, что его милая Джемма будет иметь все, что ей нужно, где бы она ни находилась, какой бы обездвиженной она ни стала, но не каждого мужа так окрыляла новая любовь, да и вообще никого не радовал тот факт, что тетя Долорес за одну неделю удвоилась в размере. По всей округе скрипели диваны под тяжестью полных женщин, многие так растолстели, что уже не могли стоять, и мужчины стали жаловаться. Женщины, которые раньше делали всю работу, теперь могли только лежать день-деньской, захламляя жилые помещения. Сама структура общества оказалась под угрозой. Мера — это главное и в любви, и в жизни, а эти пухнущие жены так разрослись, что с ними невозможно было даже заниматься любовью, во всяком случае без дорогостоящего спелеологического оборудования. Все стали раздраженные, и только в Доме Низких Женщин царило оживление, так как ни одна из них не подверглась раздувающему вирусу, который подкосил жен их клиентов.

Тогда-то нас и озарило, что болезнь проявляется не без разбору. Раздутие поразило не всех. Рада не заразилась, оставив при себе свои всегдашние объемы, изрядные, но, по всей видимости, не подверженные бесконечному увеличению. Магрит тоже не разнесло. И ни одну из Низких Женщин. Все жертвы были женами, большинство матерями, и все они присутствовали на рождественской мессе у Милостивого Бога Дональда. У нас было не столь много Больших Женщин, сколько Больших Мамочек, в полном согласии с описанием Девы Марии в интерпретации Милостивого Бога.

Слова — невероятно мощное оружие, а на Санта-Маргарите-и-Лос-Монхес их воздействие неограниченно, ибо мы живем в такой изоляции от внешнего мира, что ограничения и условности, предписанные обычаем и целесообразностью, которые обычно низводят язык до повседневного средства общения, у нас категорически ослаблены. Здесь стоит только сказать что-нибудь, как это тут же претворяется в жизнь, и не важно, что исходная фраза была метафорой или поэтическим сравнением.

А женщины вообще очень податливы. Обойти этот факт невозможно. Невозможно обойти и большинство маргамонхийских жен, но все равно тот факт, что женщины податливы, неопровержим. Они поддаются каждому, и большинство мужчин так и продолжают поддавать, и женская податливость часто переходит в стремление соответствовать тому, что от них хотят. Когда полная церковь народу восхищается образцовой Большой Мамочкой, женщины обязательно постараются сделать все, что в их силах, чтобы стать Большими Мамочками. Страстное желание — опасная штука, потому что всегда рискуешь получить то, чего желаешь, и только тогда понять, что с этим связаны определенные проблемы. Так что же делать, когда вся округа забита Большими Мамочками?

Милостивый Бог собрал тех, на ком не сказался материнский бум. Он возглавил совещание, на котором присутствовали Джорджи, Рада, я сам и несколько Низких Женщин, которые очень сочувствовали своим одомашненным сестрам и ни в коей мере не радовались наплыву клиентов, сопровождавшему увеличение обхвата талии у местных мам.

Я рад сознавать, что после того, как я столько времени провел рядом с Джорджи, ко мне совсем не пристала его магия. Я не делаю вид, что имею особые связи с потусторонним миром, и надеюсь, что, по крайней мере, научился смотреть на все со стороны. И на этот раз именно я придумал выход. Мне в голову часто приходила мысль, что в мире было бы не так тесно, если бы вместо того, чтобы говорить: «Любовь моя, давай заведем ребеночка», пары говорили бы друг другу что-нибудь вроде: «Любовь моя, давай заведем подростка». Я совершенно уверен, что тогда контрацепции уделялось бы гораздо больше внимания, так как даже самый чадолюбивый потенциальный родитель только с большим трудом заставил бы себя расчувствоваться при мысли о типичном подростке. Каждому хоть раз в жизни приходилось видеть конкурс на самого славного малыша, и в чем он состоит, более-менее понятно, но я очень сомневаюсь, что есть много конкурсов для двенадцатилетних подростков, разве что в темных закоулках Интернета, базирующихся в Юго-Восточной Азии. Поэтому нам нужно организовать конкурс под девизом «Гордость Матери», в котором примут участие все подростки города от пятнадцати до двадцати лет, чтобы выявить среди них нашего самого многообещающего отпрыска. Я самым тщательным образом подбирал прилагательное. Имея в виду мой план, нам никак не годились эпитеты типа «самый красивый» или «мамина прелесть». Во всяком случае, «самый многообещающий» звучало достаточно неоднозначно и никак не оговаривало, что именно должен обещать победитель конкурса.