Большой пожар - [34]

И объясняю, коротко и четко, что собираюсь делать.

Поразительная вещь: как по-разному ведут себя люди перед лицом смертельной опасности! Казалось бы, всем одинаково жить хочется, особенно в пожар – уж очень это больно и страшно – умереть от огня, от одной этой чудовищной мысли люди на глазах седеют, а ведут себя по-разному!

Я много раз наблюдал эту картину – и никакой закономерности не нашел. Иногда лучше ведут себя женщины, иногда мужчины. Точно знаю одно: труднее всего во время спасательных работ с теми, с кем обычно трудно в обыденной жизни – с закоренелыми эгоистами, с людьми, которые ради собственной выгоды и спокойствие не пошевельнут пальцем, чтобы облегчить чужую беду. Мы уже давно усвоили: плохого человека спасать очень трудно, он, если взять доступный пример кораблекрушения, вырвет спасательный круг из рук ребенка. Нам с Лешей пришлось тушить квартиру, в которой среди подвыпившей компании находился известный в городе хулиган, уже дважды побывавший в местах не столь отдаленных; так эта сволочь так ревела от ужаса и рвалась на еще не поданную лестницу, что Леше пришлось его слегка успокоить…

Не стану утверждать, что это закономерность, но лучше других ведут себя молодые девушки и парни, причем не разбитные, которым море по колено, а наоборот тихие и скромные. Не знаю, чем объяснить такой парадокс: может, у людей скромных, не выставляющих напоказ свою личность, выше чувство гордости, самоуважения?

И еще одно наблюдение: свойственная женщине от природы стыдливость пересиливает страх! Когда Леша спускал на «кресле» одну среднего возраста даму, та, несмотря на полуобморочное состояние, нашла в себе силы снять кофту и прикрыть обнажившиеся ноги. Из этого правила бывают исключения: все-таки современная женщина не так чопорна, как в свое время ее мать или бабушка, современная раскованнее, она привыкла к коротким юбкам. Впрочем, в стрессовом состоянии, а пожар для нас всегда стресс, в мозгу не остается места для посторонних мыслей. Нам иногда и голых приходится выносить, и чувствуешь при этом не покорно обвисшее женское тело, а просто тяжесть.

На меня будто обрушилась лавина:

– Вы с ума сошли, мы не обезьяны!

– Пусть нам немедленно подадут лестницу!

– Товарищ пожарный, а через коридор нельзя? Я очень боюсь высоты!

– Вы обязаны обеспечить нашу безопасность!

Будь у меня время, я мог бы объяснить, что лестницу к их окнам подать уже не успеют, а в коридоре такой дым, что им и пяти шагов не пройти, что обеспечить их безопасность здесь, и этом зале, мы можем не больше, чем если бы они находились у кратера действующего вулкана. Но на объяснения у меня не было ни секунды. Задавая себе вопрос: «Быть или не быть?» – Гамлет мог раздумывать сколько угодно. У нас все было проще: мы с Лешей точно знали, что с каждым мгновением шансы «быть» стремительно идут к нулю. В подобной ситуации у пожарных действует одно железное правило: никакой полемики, любыми средствами обуздать паникеров. Любыми! Если человек идет ко дну, его позволительно схватить за волосы; если в пожар человек мешает себя спасти, его можно отхлестать по щекам или грубо обругать. В таких случаях нужна жестокая встряска, без нее никак не обойтись.

– Молчать! – во всю силу легких гаркнул я и встряхнул первого попавшего под руку. – Хотите жить – будете слушаться только меня! Девушка, вы первая, Леша – приступай!

В этот момент часть стенной перегородки треснула и в зал с гулом повалил дым, именно с гулом – окна открыты настежь, тяга отличная! Тут-то и началась паника: исторические крики, разинутые рты, выпученные глаза, кашель, рвота…

– Всем лечь на пол, легче будет дышать! Женщин – вперед!

Работали мы из двух окон. Технология здесь простая: закрепляешь веревку за батарею отопления, вяжешь двойную петлю – «кресло» и «сажаешь» в него спасаемого, закрепляешь на карабине и травишь вниз, упираясь прямой ногой в подоконник. Простая – это на учениях, когда спускаешь хорошо обученного пожарного, а не дрожащую от страха и цепляющуюся за тебя, за раму, за подоконник женщину. Головой она понимает, что ее спасают, но мысль о том, что сейчас она повиснет над бездной, настолько ужасает, что парализует мозг, побужда-, ет всеми силами сопротивляться. И вот уговариваешь бедняжку встать на подоконник, кричишь на нее, бьешь по рукам, а время-то бежит, мчится! И еще плохо то, что спускаешь, а не видишь, где она, на уровне какого этажа… Наконец, чувствуешь, что ее подхватили, быстро выбираешь веревку наверх – и все начинается сначала, уговариваешь следующую, кричишь… Хорошо еще, что краги мокрые, от такой спасательной работы кожа на руках могла бы в лохмотья превратиться.

И тут, когда последнюю женщину спустили, треснувшая перегородка в одном месте прогорела и в дыру рванулось пламя. Оно ловко, как осьминог щупальцами, охватило книжные полки, перекинулось на стулья и стало быстро приближаться к нам. Спасибо Диме, он сработал еще лучше, чем обещал: людей пожарные принимали с подоконника не третьего, а пятого этажа.

Последними спустились мы сами – вернуться в коридор возможности не было, зал горел вовсю, огонь уже хватал за пятки.