Большой Кыш - [25]

Брови Бяки взлетели вверх.

— Поединок? — Бяка закрыл глаза и сунул в рот зубочистку. — Дуэль? Я и Бибо? Силы несколько неравны, и это меня огорчает. Я не хочу легкой победы. — Бяка встал, вынул изо рта зубочистку и надменно изрек: — Я принимаю вызов! Но только не смей жульничать, хитрован Люля. В этот раз все должно быть по-честному.

— Так ты согласен, Бяка? — обрадовался нежданной удаче Люля.

— Завтра в полдень. Где угодно, только не на южном склоне. Там посажены дубки, — отчеканил Бяка, свернул гамак и ушел в дом.

Люля, удивленный слишком легкой победой, отправился восвояси.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Сурок должен бежать!

Тотализатор.

Почему Сурок застрял на старте?

Жадина Люля.

Сяпины терзания.

Следующее утро выдалось холодным и ветреным. Дождя не было, но серые вредные тучи шныряли по небу туда и сюда, то и дело пряча солнышко. В условленное время на краю большой поляны, покрытой песчаным цмином и клевером, стали собираться маленькие кыши. Сяпа, опасаясь вороньих вылазок, притащил из дому одно из своих последних изобретений — ветряк с гремелкой. Ветряк, раскрученный ветром, вращал гремелку — большой берестяной барабан с дырочками. Несколько мелких камешков, брошенных в барабан, издавали столько шума, что вороны, чуть заслышав его, решительно меняли курс. Сейчас они облепили огромный клен и издалека наблюдали за происходящим.

Наконец все собрались. Зрители расположились на двух больших плоских камнях, затянутых мхом и лишайниками. Трасса, размеченная где камешками, где шишками, пролегала вокруг холма. Старт и финиш находились в одном и том же месте.

Участники заезда немало потрудились: Бяка вычесал все репьи и хвою из Енотовой шерсти, Бибо украсил сбрую Сурка разноцветными кисточками, пожертвовав любимыми полосатыми носками.

Люля бегал между зрителями и собирал ставки в большую корзину. Вскоре корзина была полна. Люлю раздирали сомнения — как правильно распорядиться этим богатством? Вначале он хотел делить натрое: одну треть — себе, другую — победителю, а все оставшееся раздать участникам тотализатора. Но потом жадность стала нашептывать ему на ухо разные хитрости. Она убеждала Люлю, что победа — это уже награда, а пироги — дело десятое. Что после заезда про корзину никто и не вспомнит, главное — не напоминать. Что ему одному содержимого корзины хватит на целую неделю беспробудного пиршества и сладостного обжорства. А если делить на всех, то каждому достанется по чуть-чуть. А что в наше время «чуть-чуть»? Пшик! Ничего! А «ничего» не стоит и делить.

И, поддавшись соблазну, Люля махнул лапой на общественное мнение. Он перестал сопротивляться искушению и припрятал корзину в сторонке, в лопухах.

Кыши-зрители — Ась, Тука, Хнусь, Белая Жилетка, Утика, Сяпа и Слюня — в ожидании заезда нетерпеливо перемигивались и перешептывались. Настроение у всех было приподнятое. Чуть в стороне, привязанный к камню, бешено чесался Енот, видно от волнения. Бяка не чесался. Он был абсолютно спокоен и выглядел весьма браво. Бяка был одет в малиновую жилетку, такого же цвета носки и берет с помпоном. От него, как всегда, вкусно пахло лавандой и горькой полынью.

Застенчивый Сурок жался к Бибо, испуганно пыхтел и вздрагивал от любого шороха. Бибо сосредоточенно поправлял на Сурке упряжь и в нетерпении одергивал свой бело-голубой полосатый жилет. Изредка к Бибо и Сурку подходили друзья. Они гладили Сурка, а Бибо ободряюще хлопали по спине. К Бяке не подходил никто. Бяку это задевало, но он спокойно смотрел вдаль, показывая, что все идет так, как надо. Неожиданно от группы кышей отделилась маленькая пушистая фигурка и направилась к Бяке. Это была Утика. Она протянула Бяке розовый бутон клевера на маленькой ножке и, запинаясь, сказала:

— Это тебе. Желаю вам с Енотом удачи.

Бяка растерянно заморгал и не смог выдавить из себя в ответ ни слова. Заметив Бякино смятение, Енот решительно схрумкал клевер, завилял хвостом и по-дружески облизал своего наездника. Бяка машинально почесал Енота под мышкой, позабыв, что тот боится щекотки. Енот встрепенулся и начал куролесить: заметался, перекусил веревку и сиганул в кусты. Его бросились ловить. Енот кидался от одного кыша к другому, терся о них боками и катался по земле, давя одуванчики. Наигравшись вволю, он добровольно вернулся на старт к Бяке. Неожиданная выходка Енота очень всех развеселила.

Однако пора было начинать. Люля вышел вперед и приказал наездникам занять места на старте. Бяка оседлал Енота, а Бибо — Сурка. Люля тихонько шепнул стоящему рядом Слюне:

— Ты мне поможешь дать старт?

— Конечно, — неосмотрительно согласился Слюня.

Люля поднял одну лапу вверх, а другой сильно дернул Слюню за хвост. Слюня истошно завизжал, что и послужило сигналом к заезду.

Бяка свистнул. Енот набычился, напрягся, издал странный звук и так ретиво понесся вперед, что моментально скрылся за кочками.

— А ну, Сурок, покажи и ты, на что способен! Жми, толстый зверь! — орал Люля, размахивая лапами. Но другие кыши почему-то молчали. Он огляделся.

Все кышьи мордочки были обращены на Сурка, который стоял на месте как вкопанный. Раздосадованный Люля подбежал к Бибо и заорал: