Большой куш - [5]

Обычно Федор Степанович смотрел в бинокль – нет ли поблизости чужих стай, потому что тогда надо было выпускать приманщиков, которые завлекали чужаков и приводили в родную голубятню. Когда неосторожный чужак залетал за приманщиком в леток, Федор Степанович дергал веревку и захлопывал треугольную решетчатую дверцу… Чужак оставался в плену, а на следующее утро, как правило, приходил хозяин, чтобы выкупить голубя обратно. Между голубятниками было принято отдавать пленников за небольшую цену, иногда чисто символическую – вдвое, втрое дешевле, чем на птичьем рынке. Федор Степанович никогда не торговался и брал деньги только для соблюдения обычного ритуала.

Впрочем, это было раньше, когда голубятни имелись в каждом третьем дворе, а теперь их осталось, может быть, десять, может, двадцать на весь Тиходонск. Небо было пустынным, только медленно плыли причудливые облака, а вокруг, в крошечных двориках у маленьких саманных и шлакоблочных домиков шла обычная жизнь: хозяева копались на своих грядках, азартно лаяли собаки, кое-где играли дети. Но большинство дворов было пустынным: рабочий день, все зарабатывают деньги, кто где может. Через улицу рабочие в оранжевых касках прокладывают теплотрассу – не самый легкий заработок сегодня, когда все предпочитают другой способ: купи-продай…

Федор Степанович снова поднял бинокль к небу и принялся рассматривать своих голубей. Ему нравились грациозные движения их крыльев, изгиб хвостового оперения, поджатые, как шасси у самолета, лапки. Птицы, описывали круги, постепенно расширяя их и набирая высоту. Глаза-бусинки без особого интереса рассматривали то, что происходит внизу: их родной дом, на веранде которого стоял хозяин и рассматривал их сквозь какую-то штуковину, человеческие домики вокруг; в некотором отдалении из-за высокого длинного забора, который окружал п-образное здание с синими стеклами, выбрался желтый жук, который довольно быстро пополз по дороге. Но голуби не едят насекомых, поэтому все это их не интересовало, они стремились вверх, туда, где их даже не будет видно с земли…

Впрочем, увиденного голубями жука не смогли бы склевать и вороны или даже орлы: на самом деле это был не «жук», а инкассаторский броневик. Он выезжал с дороги, которая вела от Сбербанка в город и, поскольку выезд на основную магистраль был давно перекопан, свернул на узкую дорогу, чтобы выехать через Северный поселок. Но и здесь дорога была плохой: мало того, что не мощеная, так вдобавок впереди рыли широченный глубокий ров для теплотрассы, поэтому проезжая часть сужалась до нескольких метров. Впрочем, водитель был опытный, и его трудности дороги не страшили, как и остальных инкассаторов.

Старший экипажа, Пафнутич, как обычно, рассказывал истории из своей молодости:

– Сейчас работа совсем другая. Едем в танке, с автоматами, сквозь бойницы можем отстреливаться, а нажать кнопку, и через пять минут подоспеет подмога… А когда я после армии пришел в инкассацию, ничего этого не было. В обыкновенной «Волге» ездили с «наганами»… На моем, например, стоял год выпуска – 1898, и клеймо – царский герб и надпись «Тульский Его Императорского Величества оружейный завод».

– Как же вы такими пукалками обходились? – спросил Славка, самый молодой в смене, который еще не знал наизусть всей героической жизни Пафнутича.

– Так тогда все спокойно было. Расскажи, что мы будем с автоматами в броневике ездить – не поверили бы! Все началось с этих бандюг – «фантомасов». Слышал, небось?

– Конечно, – кивнул Славка. – Еще бы не слышать. Даже фильм недавно показывали.

– Да в фильме все переврали, – сказал Пафнутич и махнул рукой. – Просто они автоматы сделали и на нашего брата нападать стали. Это дело невиданное. Тогда никто себе такого не позволял, а они позволили. Одного нашего убили, второго, вот ребята и стали увольняться понемногу. У меня тоже такая мысль появилась. А то ведь идешь к машине с полной сумкой и ждешь выстрелов… Короче, чувствуешь себя, как рябчик на вертеле…

– Рябчик на вертеле уже ничего не чувствует, – сказал Славка.

– Умный ты больно. Вот попадешь, не дай Бог, в засаду…

Пафнутич не окончил фразу. Инкассаторский броневик осторожно прокрадывался между черным провалом рва и стоящим в нескольких метрах слева, у вагончика-бытовки, тарахтящим и выбрасывающим синий дым бульдозером. Несколько рабочих, в черных комбинезонах, ярких оранжевых касках и зеленых респираторах, возились впереди возле экскаватора, опустившего ковш в недорытый ров. И вдруг бульдозер взревел двигателем, сорвался с места и ударил хищно выставленным отвалом в желтый борт.

– …твою мать! – вскричал водитель, крутя руль, чтобы хоть как-то выправить положение. Но усилия оказались напрасными.

Идущие по краю ямы колеса сорвались, броневик накренился и в следующую секунду тяжело обрушился вниз. С высоты два с половиной метра трехтонная махина упала на правый борт, от удара содрогнулась земля. Сила инерции выбросила инкассаторов из кресел и впечатала в стальную стену. Все трое потеряли сознание и утратили контроль над ситуацией. Ни кнопка сигнала тревоги, ни автоматы, ни бойницы не могли им помочь защитить ценный груз, находящийся в грузовом отсеке.