Большой концерт - [2]

Власти довольно долго пытались контролировать каждое моё слово.

…Я выступал тогда в Кремле, и перед концертом за кулисы пришли два фээсбэшника. Говорят: «Просьба слово «Путин» на сцене не произносить». Я классно ответил: «Это нецензурное слово?» Они замялись, и, когда уходили, я им вдогонку кричал: «Буду говорить! Это хорошее слово…» На следующий день прислали сотрудников поумнее. Видимо, прошедших отбор. Они были сообразительнее, начали издали меня пугать. «В зале будут два представителя ФСБ». Я говорю: «И что?» – «Они будут за вами записывать». – «Мне что, говорить медленнее?» Это было, кажется, в 2004 году.

А ещё раньше, году в 2000-м, перед выступлением в Кремле фээсбэшники тоже просили меня не говорить слово «Путин» в концерте. Тогда я их совсем огорошил. Спрашиваю: «А «задница» можно?» – «Да. А что?» – «Что ж, у вас «Путин» страшнее «задницы» получается?» С тех пор больше ко мне никто не приходил…

На мои концерты всегда собиралась публика разных поколений.

Моего возраста обычно приходят такие хорошие пары, сразу видно, любят друг друга… Им дети купили билеты, зная, что концерт у Задорнова долгий, домой они придут не скоро… О, как молодёжь на задних рядах обрадовалась. А многие задумались: может, действительно так? Да, зря я правду в лицо сказал…

Но приходили не только люди старшего поколения, но и молодёжь, а потом стали приводить даже детей. Пришлось включить во вступление и такие слова.

2004

Если есть дети в зале, пожалуйста, детишки, поспите. На каждом концерте приходится повторять эту просьбу, потому что я же вроде считаюсь сатириком, о нашей жизни буду рассказывать, а у детей должно быть светлое детство. Кроме того, мой голос их раздражает, и я им быстро надоедаю, они начинают друг с другом в прятки играть. Родители их ищут, остальные смотрят, нашли или нет… А я этому процессу мешаю…

В каждом концерте я обязательно говорю несколько слов о себе. Когда я стал известен, собралось довольно много забавных историй, связанных с моей популярностью, довольно часто с них и начинался концерт. Но они уже не раз публиковались, поэтому сейчас я решил представиться несколько другими словами, которые редко звучали со сцены.

2006

…Меня называют или писатель, или сатирик, или актёр, или выступальщик. И вот наконец-то я понял, кто я на самом деле. Нашёл правильное название своей профессии.

В России есть очень интересные профессии, которых нет в других странах. Например, вязальщик парашютных строп. Да, есть и другие уникальные способы зарабатывать деньги… Но есть одна профессия, которая мне очень нравится. В Антарктиде она существует на том участке, который принадлежит России. Называется профессия «подниматель пингвинов». Дело в том, что пингвины никак, как, впрочем, и все мы, не могут привыкнуть к тому, что делается над ними в небе. Мы же тоже не можем понять, чего у нас наверху делается… А там всё время летают самолёты. Пингвины запрокидывают голову, смотрят – ё-моё… – и бум, уже лежат. А сами подняться не могут. Тогда выезжает человек и поднимает пингвинов. Вот я и есть тот самый «подниматель пингвинов».

А если серьёзно, я – журналист, и рассказываю то, что вижу. Раньше это называлось «акын»: что вижу – то пою. Это журналистская работа, просто подготовленная так, что людям становится весело, смешно, – вот и всё.

Я ничего не придумываю, я формулирую то, что думают многие, но они не знают, что они так думают…

2009

Да, во многом, что касается нашей истории или этимологии языка, я – любитель! И всё же: Ной тоже был любителем, но он построил ковчег, который спас человечество. А учёные изобрели «Титаник».

Бывая на гастролях в разных городах России, я часто начинаю свои концерты с нескольких впечатлений или воспоминаний о том городе, в котором выступаю, и люди в зрительном зале сразу начинают улыбаться, у них теплеет на сердце… Правда, нередко приходится начинать и с саркастических реплик.

ПОДОЛЬСК 2002

Меня давно связывает с Подольском дружба. Когда я был ещё не так известен, приезжал сюда… Однажды даже оказался гораздо умнее своих коллег – не стал участвовать в концерте, организованном существовавшей тогда в Подольске финансовой пирамидой под названием «Властилина». Случай смешной был с этой «Властилиной». Мне звонят и говорят: «Приезжайте выступать». Я спрашиваю: «А сколько заплатите?» – «15 тысяч долларов». – «Это несерьёзно». – «А сколько вы хотите?» – «Три». – «Это несерьёзно». – «Ну, если вы такие деньги платите, значит, это дурь какая-то».

Раньше-то я про «Властилину» вообще не слышал, за границей был. И вдруг мне звонят и даже не уговаривают, а ставят перед фактом: «Вы завтра у нас выступаете!» Вообще не интересуясь, чего я хочу, чего не хочу… «Будете у нас выступать!» – и всё! Я говорю: «Не могу завтра выступать». – «Как? Почему?» – «У меня баня завтра». – «Я вам плачу 23 тысячи долларов». – «У меня баня». – «Но у нас за такие деньги даже Ульянов выступал». Я горжусь своим ответом: «Первый или второй Ульянов?»

Коллеги даже тогда порадовались… У них такое счастье было написано на лице: хоть кто-то не заискивает, не унижается из-за денег.