Большое путешествие Хомы и Суслика - [13]
— С кем?
— С тобой. С кем же ещё? Лиса за нами гналась! Сначала мы оба удрали, — начал Суслик. — Я обрадовался…
— Правильно, — выжидающе сказал Хома. — Видел я, как ты первый раз улыбался.
— А потом она опять за нами погналась, — продолжил Суслик. — Я удрал, а ты… — Он даже крепко зажмурился.
— Не открывай глаза! — в испуге прикрикнул Хома. — Спи дальше! И не просыпайся, пока и я не спасусь! Хитрый какой… — протянул он. — Сам удрал, а меня одного оставил?!
Суслик послушно повернулся на другой бок — сон досматривать.
— Не жульничай! Ко мне повернись, чтобы я всё видел, — потребовал Хома.
Суслик нехотя подчинился. Полежал, полежал. И снова робко открыл глаза.
— Не спится, — пожаловался он.
— Нет уж, спи. Спи, пока и я не спасусь!
— Да как же ты спасёшься, если она тебя… проглотила?
— Так вот почему ты второй раз улыбался!
— Я улыбался, потому что удрать успел, — бормотал Суслик. — Чего хорошего, если бы она обоих заловила?
— Сделай так, — беспокойно посоветовал Хома. — Давай смотри свой сон не с конца, а с начала. Но гляди, — угрожающе предупредил он, — смотри, чтобы я тоже увернулся. Пусть тебе весь твой сон переснится. А иначе, лучше и не просыпайся!
— Ну и жизнь, — заныл Суслик. — Нигде покоя нет. И во сне, и после.
— Спи! — закричал Хома. — А то и я сегодня ночью такой сон увижу, что тебе не поздоровится!
Это на Суслика сильно подействовало. Зажмурился он, задышал ровно-ровно. И быстро заснул.
То-то! Хома довольно усмехнулся. С ним по-хорошему нельзя. Он добрых слов не понимает. Мог бы и сам додуматься до того, чтобы свой жуткий сон пересмотреть. Каково там сейчас ему, Хоме, проглоченному Лисой!
Хома поудобней устроился на табуретке.
Спит себе Суслик. Спокойненько. Носом во сне посвистывает. Хорошо спит. Но ничего хорошего по нему не видно. Ни хорошего, ни плохого. И ничего ведь ему больше не посоветуешь: проснётся, а снова спать — не заставишь.
Полдня проспал Суслик. А Хома его сон караулил. Не заметил Хома, как и сам заснул. На табуретке.
Проснулся он оттого, что с табуретки упал.
Глядит — Суслик сидит за столом. Горох ест. То ли поздно завтракает, то ли рано обедает.
— Ну как? — небрежно спросил Хома.
— Что — как? — угрюмо переспросил Суслик.
— Спасся я или нет? — Вид у Хомы был загадочный. Он почему-то явно повеселел.
— Ты-то удрал… — И Суслик умолк.
— Понял. Молчи, — странно улыбнулся Хома.
— Ах, я молчать должен? — занервничал Суслик. — Теперь Лиса меня проглотила! Всё ты! — осудил он Хому. — Заставил меня на свою голову сон пересматривать!
— Сам погибай, а друга вырэучай! Порядок, — одобрил Хома. — А вот мне приснилось, что мы оба удрали. Ясно?
— Мне-то другое снилось…
— Мой сон гораздо правдивее твоего, — бодро сказал Хома. — А чей сон правдивее, тот и прав.
— Докажи!
— А чего доказывать? — удивился Хома. — Мы оба здесь, в твоей норе. Живы-здоровы. Значит, оба спаслись!
Суслик, туго соображая, посмотрел на Хому. Затем хихикнул.
— А зачем же ты заставил меня мой сон пересматривать?
— Если бы ты не заснул, я бы тоже не заснул и свой сон не увидел. А так всё очень удачно вышло, — радовался Хома.
Он радовался вдвойне. И тому, что во сне у Суслика спасся. И тому, что в своём сне не оплошал вместе с Сусликом. В конце концов кто прав оказался?
Сны ведь могут далеко завести. Не вернёшься. Главное, не сдаваться и на своём настоять!
А вообще-то надо было Суслика сразу разбудить, когда он первый раз во сне улыбался. Справедливое это правило: сам проснулся, разбуди других. Нечего кому-то разлёживаться, если ты уже встал.
Как Хома клад искал
— Житья от Лисы нет, — непрестанно жаловался Хоме Заяц-толстун. — Замучила рыжая!
И на этот раз — встретил Хому и вновь принялся за своё:
— Как увидит меня, сразу гонять начинает!
— А когда не видит тебя, что делает? — загадочно спросил Хома.
— Всё равно по моим следам рыщет!
— Точно по следам? Или путь срезает? — выпытывал Хома.
Заяц расстроенно шмыгнул носом.
— Точь-в-точь мой след повторяет.
— Это уже лучше, — таинственно заметил Хома.
— Кому? Ей? — невесело пошутил Заяц.
— Нам, — коротко ответил Хома.
— А ты тут, Хома, при чём?
— Хому она точно так же гоняет! — вступился за себя Хома.
— Слабое утешение, — пробормотал Заяц-толстун.
— Сильное, — возразил Хома. — Мы с тобой над ней сильно потешимся!
— Что? Где? — оживился дотошный Заяц. — Когда?
— Когда она в нашу ловушку попадёт! — воинственно сказал Хома.
Заяц недоумённо шевельнул ушами. Такими длинными, что они всю спину прикрывали, если он их к ней прижимал.
— В какую ещё ловушку?
— В такую, какую мы сделаем, — выразительно произнёс Хома. — Выкопаем глубокую яму и…
— И сами в неё попадём! — перебил его Заяц-толстун.
— Почему? — надулся Хома.
— Знаешь поговорку: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь»?
— Яму не рой — другому, — подчеркнул Хома, — а не другой! Вот Волк, он — другой. Медведь — другой. А Лиса — другая! Эта поговорка не про неё.
Заяц поскрёб задней ногой затылок.
— Ну, если так, тогда конечно…
— Конечно, так! И хлопот с ямой для Лисы меньше, потому что она сама меньше и Волка, и Медведя. Меньше рыть придётся, — путанно объянил Хома.
— Не мельчи! Если уж копать, то копать глубоко, — завёлся Заяц-толстун, — чтобы Лиса вовек не вылезла!
