Большое космическое путешествие - [10]

Но думать о письме пока некогда. Боря идёт дальше. Коридор сворачивает налево. В левом крыле стоит сумрак, а в конце его виден прямоугольник двери. Это туалет. Пахнет свежей краской и хлоркой.

Боря заходит в туалет. Тут всё выкрашено рыже-коричневой половой краской, не только пол, но и бетонные перегородки между кабинками, и даже стены (правда, не до потолка, а только до середины). Окно в туалете распахнуто настежь, за ним видны желтеющие липы и совсем жёлтые акации.

Под металлической раковиной стоит старое оцинкованное ведро. Оно не очень большое, такое, чтобы свободно помещаться между раковиной и латунным носиком крана с керамическим барашком. Боря ставит ведро в раковину и открывает кран. Вода начинает бить в дно широким веером.

В это время в окно туалета по очереди влезают трое старших ребят, по внешнему виду — настоящая шпана: мятые нестиранные штаны, несвежие рубашки, грязные нечёсаные волосы. Это удивительно, потому что сегодня же праздник, как можно прийти в школу в таком виде? Боря не знает этих троих, хотя несколько раз видел издалека.

Трое, ругаясь самыми грязными словами, отряхиваются и замечают Борю.

— О, Киря, гляди — мильтонский сын, — говорит один из них, в клетчатой рубашке. У него очень белые волосы, причём брови и ресницы тоже. Он достаёт из кармана окурок сигареты и суёт себе в рот. — Серый, дай чиркало.

Серый, у которого даже не школьные брюки, а коричневые, под цвет стен, трико с пузырями на коленях, выцветшая синяя рубашка с закатанными рукавами, загорелый, с выцветшими кончиками волос, достаёт из нагрудного кармана спички.

В это время рыжий Киря, самый невысокий, и самый, наверное, прилично одетый — на нём школьный костюм, хотя и явно не новый, и даже белая рубашка, но с пятнами и грязным воротником, подходит к Боре и толкает.

— Чё, жирный, учиться пришёл? Ну-ка, скажи — «монгол татарских ханов».

Серый и белобрысый смеются. Не весело, а обидно и опасно. Боря забивается в угол, рядом с раковиной.

— Деньги на обеды принёс?

Деньги — один рубль восемьдесят копеек — лежат в нагрудном кармане школьного пиджака. Боря понимает, что сейчас у него их отнимут.

— Доставай.

Боря мотает головой. Киря оборачивается к белобрысому:

— Гильза, он не даёт.

Вместо Гильзы отвечает Серый:

— А я вот сейчас с него штаны спущу, как он с мешковской девки, и в окно выкину.

Боря сползает по стене под раковину. Там стоит грязный тощий веник, пластмассовая бутылка «Белизны» и совок из толстой жести. Боря хватает его обеими руками.

— Тащи его, ребзя, — говорит Серый, и все трое пытаются достать Борю.

Чувствуя, что сейчас с ним сделают то же самое плохое, что он сделал с маленькой девочкой Мешковой, Боря начинает молча лягаться, а когда это не помогает — замахивается совком. И тотчас попадает в глаз Гильзе.

— А! — кричит Гильза.

— Ты чё, псих?! — испуганно шепчет Киря. — Ты чё, псих?! Ты ему глаз выбил!

Серый вообще выпрыгивает в окно, как будто его здесь не было.

— А! — из-под правой руки Гильзы, которой он держится за глаз, обильно льётся кровь. Он сидит на корточках, раскачивается из стороны в сторону и не прекращает орать. Киря бегает по туалету, ругая Борю, и не знает, что предпринять. Боря выключает кран и выходит в коридор. Там он видит запыхавшегося Генку Уварова.

— Борька, ты утонул?

— Нет. Тут человек ранен.

У директора

Боря стоит у двери, голова вниз. Он пока ещё не в кабинете, а только в приёмной. У окна за столом сидит секретарша Ираида Романовна. Она не смотрит на Борю, а тюкает по клавишам огромной печатной машинки.

Дверь в директорский кабинет плотно закрыта, но время от времени оттуда доносится голос Кири. Боря слушает его со странным чувством: одновременно ему хочется спать, плакать и кричать.

Наконец дверь открывается. Выходит Киря, весь в слезах, злобно смотрит на Борю и садится на стул. Вслед за ним в приёмную выглядывает директор.

— Воробьёв Борис? — обращается он к Боре.

Боря кивает.

— Проходите.

Боря проходит в кабинет директора. Тут светло: горит люстра, свет отражается от двух побеленных стен, на большом окне только тюлевая занавеска, а вот стены из стеклянных блоков почти не видно, потому что вдоль неё стоит большой шкаф со множеством дверок. Зоя Михайловна сидит у окна в кресле.

Директор показывает Боре на стул рядом с Зоей Михайловной. Боря покорно садится.

— Итак, Борис, вы, наверное, понимаете, почему здесь находитесь, — говорит директор. — Почему вы это сделали?

— Я защищался, — тихо отвечает Боря.

— Говори громче, — говорит Зоя Михайловна.

— Я защищался, — повторяет Боря во весь голос.

— Железным совком? — удивляется директор. — Вы же могли убить его.

— Я хотел, чтобы они отстали, — говорит Боря. — Они первые начали.

— А вот Кирилл Сёмин говорит, что вы первый начали.

Что возразить на это, Боря не знает.

— Давайте по порядку: что вы делали в туалете?

Боря рассказывает всё, вплоть до момента как за ним прибежал Генка. Директор и Зоя Михайловна слушают, не перебивая. Когда Боря заканчивает, директор складывает свои длинные тонкие пальцы в замок.

— А по-другому никак нельзя было? — спрашивает он. — Закричать, на помощь позвать…

— Дмитрий Сергеевич, все же на улице были, — говорит Зоя Михайловна. — А он один против троих…