Большое кино - [25]

— На второй линии — Солнечные Очки.

— Как насчет шесть-девять. Кит?

— Не знаю, о чем ты, Филип.

— Я насчет вашего с Джози решения. По-моему, вы, девочки, ошибаетесь.

И тут позвонил Бик. Кит приободрилась. Звонок Филипа, его попытка пойти наперекор ей и Джози показались ей смехотворными.

— Минутку, Филип. — Она старалась, чтобы в ее тоне не было слышно торжества. — Я слушаю.

— Ты свободна сегодня вечером? — спросил Бик. — Приезжай ко мне в семь — погрызем бифштексы.

— Филип? — В голосе ее зазвучало пренебрежение. — Давай вернемся к этому на завтрашнем совещании, а сегодняшний вечер посвяти чтению сценария.

Этот раунд она выиграла.

Поутру Кит разбудил яркий солнечный свет. Ей снился Звар, .огромный белый экран, ангелы Китсии…

Кит посмотрела на крепко спящего Бика. Он лежал на животе, раскинув в стороны руки, и напоминал набегавшегося до беспамятства пса. Ночью он сподобился надеть на лицо черную атласную маску для сна, из-за которой Кит всегда дразнила его, называя «мисс Кроуфорд».

«Разве у мисс бывает вот это?» — возражал он, показывая главный довод. Ночи с ним всегда получались длинными.

Кит спустила ноги с кровати и уставилась на пол, усеянный скомканными бумажными платками. Уже через десять минут она, натянув одежду, в которой отработала предыдущий день, катила в своем белом «олдсмобиле» домой.

Последние четыре года она проводила с Биком Кроуфордом почти все ночи. Вторая половина ее рабочего дня всегда была отмечена ожиданием его звонка. Звонок неизменно раздавался между пятью сорока пятью и пятью пятьюдесятью. Если стрелка переваливала за пять пятьдесят, это означало, что свидание не состоится; в случае, если у него все же появлялась необходимость что-то ей сказать, он звонил через секретаря.

Свидания неизменно проходили в его доме. Кит ездила туда сама. У него дома она не держала ничего — ни сменной одежды, ни косметики. Рано утром она покидала его Маллхолланд и возвращалась к себе в Топанга-Кеньон, чтобы принять душ, переодеться и к девяти сорока пяти поспеть на студию.

Дом Кит представлял собой шестикомнатное бунгало, построенное на полынном пустыре, — строгий минимум мебели, никаких комнатных растений, огромные шкафы, полные пустых вешалок. Кит приглашала уборщицу, пользовалась автоответчиком и услугами садовника. Это походило на жизнь в отеле — в «олдсмобиле» она чувствовала себя куда уютнее.

Захлопнув дверцу машины. Кит надела темные очки и вставила в держатель термос со свежезаваренным чаем. Выехав со стоянки, она включила радио и, слушая музыку, грелась на солнце, проникавшем внутрь сквозь боковое стекло. Она возвращалась к нормальной жизни, к себе.

Сейчас ей казалось, что в ней одновременно живут две разные женщины. Одна, высокопоставленный работник киностудии Кит Рейсом, имела полномочия диктовать политику продюсерам, за ней признавалось право принимать важные сценарные решения, нанимать и увольнять режиссеров. Другая Кит Ренсом, любовница Бика Кроуфорда, была совершенно безвластна, не обладала даже каплей ума, сознательно складывала с себя всю власть и подчинялась любовнику, который был больше и сильнее ее, полностью ее подавлял. Только утром она снова становилась собой.

Это было нетрудно. Днем она не воспринимала его как своего любовника. За совещательным столом сидел знакомый всем крупный красивый мужчина, стопроцентный американец. Если ночью он начинал вытворять такое, что ее переполняла ненависть к нему, она попросту закрывала глаза, вспоминала стопроцентного американца за совещательным столом — и все ему прощала.

В 1972 году Кит уговорила Бика слетать на международный кинофестиваль на Шри-Ланке.

— Хорошо, Кошечка, — уступил он. — Если тебе хочется, чтобы я общался со всякими кретинами, я поеду.

— На обратном пути мы могли бы навестить мою мамочку.

Она тебе понравится. — «Мамочка»… Интересно, что бы сказала сама Китсия, узнав, что дочь называет ее мамочкой?

Пройдясь по студии Китсии, Бик шепнул Кит:

— За всю жизнь не видел столько женских грудей и половых органов! У нее что, не все дома?

Мать, по-видимому, чувствовала, что разговор касается ее, но довела экскурсию до конца. Обедать с гостями она не стала, как не собиралась и прерывать свою работу, чтобы их развлекать. В итоге они проводили почти все время в городе.

Кит с трудом узнавала Звар. За время ее отсутствия здесь расплодились ночные клубы, а кузен Арчер открыл казино «Трипе», обросшее подобными заведениями. Бик чувствовал себя отлично, как и в любом другом злачном уголке на планете — от Вегаса до Макао и Рио. У Кит новый, цивилизованный Звар вызывал отвращение, и вслед за матерью она была склонна винить во всем кузена Арчера.

Куда бы они ни пошли, повсюду им встречались сыновья эмира. Ахмед и Дхали, облаченные в смокинги, по вечерам играли в «Трипсе» в «баккара». Они часто составляли компанию Кит и Бику и возили их по острову в своих бронзовых «мерседесах» ручной сборки.

Бик был просто в восторге: он получал огромное удовольствие от ночей, проведенных в жаркой пустыне. Кит даже казалось, что это он местный уроженец, а она чужестранка.

— Как она смеет не обращать на нас внимания! — сказала она как-то раз Бику.