Большое домино - [15]
Генерал перешёл на узел связи. С позиций на внешнем кольце окружения тоже идут доклады. И там немцы зашевелились. Началась артподготовка. И наша и немецкая. Немцы бьют по нашему переднему краю, наши – пытаются нащупать немецкие батареи. Нелётная погода подгадила. Нет, в какой-то степени она помогала. Скрытно от противника перебросить-сконцентрировать силы и средства. Но вот проблема. Немецкие 15-см и 10,5-см гаубицы имеют дальность стрельбы 12—13 километров. У наших – 152-мм М-10 и 122-мм М-30 – на километр-полтора меньше25, добавить, вернее отнять ещё полтора-два километра, на которые были удалены наши орудия от передовой и получаем разницу по дальности в три-четыре километра. Немцы могут по нашей передовой стрелять. Мы можем по наступающим немцам работать, а вот достать немецкие батареи уже не можем. Для контрбатарейной борьбы нужны большие калибры, но их не успели сюда доставить. Вот и была надежда на авиацию. Но… Печаль… Впрочем и немцам не сладко. Не получится у них при ударе снаружи навалиться здесь всем скопом и прорвать нашу оборону. Им придётся наступать с запада на восток вдоль наших позиций у реки, последовательно пытаясь подавить нашу оборону на пятнадцати километрах речного берега. Подавят одну позицию, а переправляться на наш берег бессмысленно. Пехота-то там ихняя пройдёт, а вот какая-либо техника – нет. Лесистые болота и заболоченные леса позади наших позиций. Не пройти, не прорваться там немцам к Минску. Обойти эти наши позиции севернее конечно можно, но этот обход обернётся выходом на более «толстый» участок обороны. Там, восточнее, ширина кольца окружения резко возрастает до 70—150 километров. Так что лучше попытаться здесь. 20-ть километров лучше чем 100. И к тому же из кольца здесь ещё будет удар.
На внешнем кольце организована так сказать «классическая» оборона. Минные поля, инженерные заграждения, противотанковые опорные пункты усиленные самоходками, огневые мешки-засады, танки в резерве в достаточном количестве. Сил отбиться должно хватить. А, вот на внутреннем кольце предполагается эксперимент.
Немецкие танки уверенные в отсутствии минного поля бодренько пробираются к советским позициям прикрываясь подбитыми машинами. Наивные. Мины уже встали на боевой взвод. То там, то здесь раздаются хлопки. Ничего серьёзного. Гусеница перебита. Минут десять-двадцать возни и танк опять готов к бою. Благо мины слабенькие и не способны повредить катки. Танки идут не все скопом. Атака эшелонирована.
Впереди десять «четвёрок» – их задача вызвать на себя огонь русских противотанкистов. Сразу за ними все «тигры» и «пантеры» – девятнадцать штук – они должны вынести советскую противотанковую артиллерию. В третьей линии, самой многочисленной сорок «штугов» и столько же «четверок» – они нужны на случай если появятся советские танки. За ними тремя волнами пехота-мотопехота и остатки местного танкового изобилия. Тылов-обозов, ясен пень, нет. Всего-то надо пройти сегодня двадцать километров по русским позициям, плюс ещё пять до них. Из-за частых подрывов, движение замедляется, боевые порядки наступающих уплотняются.
Первые бронированные не подорвавшиеся «счастливчики» выкатываются практически вплотную к советским позициям. Триста-пятьсот метров до них. Атака! Огонь! Атака? Огонь? Ага, огонь!
Полки БМ-31 после первого своего залпа успели уже сменить позиции. На новых – их ждут транспортно-заряжающие машины26. Несколько минут на заряжание и полки готовы к залпу. Залп. В этот раз стрельба ведётся объёмно-детонирующими снарядами.
Немецкая группа прорыва на момент залпа «катюш» располагается на поле размером в четыре километра по фронту и два-три – в глубину. Двенадцать миллионов квадратных метров. Жуть! Много!
Один реактивный трёхсотмиллиметровый снаряд с объёмно-детонирующей БЧ накрывает огнём площадь около пяти тысяч квадратных метров. 70 на 70. Перемножаем на 24 ракеты в одной «катюше», на 24 «катюши» в полку, и на 4 полка. Опана! Одиннадцать с половиной миллионов квадратных метров сплошного огня и кошмарных перепадов давлений. Почти никто не ушёл от тёплого приёма советских гвардейцев-миномётчиков.
Танки-бэтээры встали все. Не могут они пока защитить экипаж от объёмного взрыва. Большая часть танков после остановки ещё подбавила огоньку в локальный армагеддон, полыхнув детонацией своих снарядов. Пехота – превратилась в россыпь поджаренных трупов. Почти вся! На некоторое время повезло тем кто приотстал. Тысячи полторы арийцев и других европейцев не попали под пламенный привет советских ракетчиков. И ломанулись они назад, к Минску. Но вот незадача. На их вроде бы спасительном пути, на всякий случай, уже успели занять позиции заградительные отряды27. Пулемётные очереди встретили «счастливчиков». Да, ну нафиг, что им были пулемёты после того что они видели-пережили. У них тоже кое у кого были пулемёты. Только через полчаса удалось остановить перестрелку. Потом, уже когда Минск был освобождён, из допросов военнопленных выяснилось, что из той атаки-разгрома живыми вышли только около двух сотен. Из почти тридцати пяти тысяч попытавшихся прорвать оборону Красной Армии. Интересно, кого будут в будущем винить Париж-Брюссель и Осло с Копенгагеном в геноциде европейских пассионариев? Сталина или Гитлера? Клюге или Черняховского?
