Большие следы - [11]
Тот сидел в тени грузовика, понурив голову.
— Что, Тембо?
— Ты уже придумал, что скажешь министру?
Какое-то мгновение мне казалось, что Каранджа впал в глубокое уныние и забыл, где находится. Но вот он поднялся и подошел к нам. Он улыбался и вновь обрел какую-то толику своего прежнего лоска.
— Если мистер Тейт соглашается и мисс Мери тоже, я, наверное, говорю, что беру грузовик, чтобы найти их, боясь за их безопасность.
Я кивнул.
— Хорошо, но только если у нас не отберут камеры.
— Нет, я это слежу.
— А как насчет пленок?
Изъять у нас пленки под тем или иным предлогом ему было раз плюнуть.
— Ваша пленка будет в целости, — но он произнес это неубедительно, и глаза у него бегали.
Мери Делден склонилась над грудой скелетов — позвоночников и ребер — и, не отрывая от глаз фотоаппарат, сказала отцу:
— Для пущей верности я отдам несколько пленок тебе.
Она выпрямилась и достала из кармана охотничьей куртки две кассеты.
— Не надо, — сказал ван Делден. — Завтра я покажу делегатам кадры, которые отснял сегодня утром. Будет среди них эта фотография или нет, зависит только от тебя. — Он подался вперед и слегка постучал пальцем Карандже по груди.
Тот кивнул, облизывая губы.
— Я погляжу, чтобы они в порядке, Тембо.
Вдруг с неожиданной теплотой, заставшей меня врасплох, Мери положила руку мне на плечо и сказала:
— Теперь ты, возможно, поймешь, чего ради затеяна эта конференция и как чувствуют себя сейчас все те, кто прожил жизнь рядом с животными.
И если я смогу чем-нибудь помочь, когда ты начнешь писать сценарий… — Она не договорила, ее взгляд опять блуждал по равнине. Потом она резко отвернулась.
— Уже поздно, — сказала Мери отцу сдавленным голосом.
— Да. Доедем только до озера. Раз уж мы здесь и к нашим услугам грузовик.
Проехав довольно приличное расстояние, мы остановились, и на склоне за озером я увидел вереницу домиков. Выйдя из машины, ван Делден некоторое время рассматривал их в бинокль.
— Я бывал здесь, когда эту усадьбу только-только построили. Потом ее приспособили под базу те, кто сделал себе имя на телефильмах о диких животных. — Он перечислил несколько смутно знакомых мне фамилий. — Частично усадьба состояла из палаточного городка. С точки зрения человека, изучающего миграции, лучшего места для лагеря не бывает. Но в конце концов владелец забросил дело: война… Ну а теперь — смотрите сами. Одни развалины.
Он вручил мне бинокль, и я увидел, что от зданий остались только коробки без крыш. Деревянные детали разрушились, два домика выгорели дотла, а над самым большим строением, сохранившим остатки веранды, торчала длинная шея, похожая на толстый шест, замаскированный черно-желтой тканью. Маленькая головка тянулась к листьям дерева.
— Там жираф, — сказала я.
— Несколько, если вы посмотрите внимательно. И водяной козел справа в камышах. — Его голос звучал еле слышно, ван Делден моргал, и по щекам его бежали слезы. — Во все времена дикая живность чувствовала себя здесь прекрасно. Река Олдувай совсем рядом, вон она.
Я глазам своим не верил: этот суровый человек оплакивал прошлое и не заботился о том, чтобы скрыть свои чувства. Он кивком указал на деревья, убегавшие вниз по склону слева от нас.
— Вон там был наш первый базовый лагерь. Все животные, проходившие между кратером Нгоронгоро и Серенгети, пили воду из Олдувая. Было много львов и гепардов, а за нашими спинами на краю равнины по вечерам во время миграции на деревьях теснились стервятники…
Он покачал головой и вздохнул, как мне показалось, от скорби по животным, которых тут больше не было.
— Все тогда было по-другому, — часто моргая, он взглянул на дочь, потянулся за биноклем и быстро полез обратно в кабину, словно желая скрыть свою минутную слабость.
Ван Делден запустил мотор, и после секундного колебания Мери забралась в машину. Мы быстро покатили по извилистому проселку обратно на равнину. Дорога стала тверже, земля высыхала на солнце, и в половине одиннадцатого мы опять выехали на грунтовку. Здесь ван Делден остановился и крикнул Карандже:
— Как ты думаешь, военные выслали патруль искать тебя?
Каранджа колебался. Стоя рядом со мной, он тревожно хмурил брови.
— Возможно. — Он перегнулся через борт и потряс головой. — Хотя не думаю, что у них есть бензин. Они заправляются в казармах в Найроби, понимаешь? И заливают ровно столько, чтобы довезти припасы до усадьбы, поэтому не могут тратить бензин, разыскивая меня.
— Значит, так, Каранджа: сейчас отвезешь их к дому. А вы, Тейт, садитесь к Мери в кабину. Запомните: вы всю ночь проплутали в буше. У вас довольно усталый вид. Думаю, что это убедительная отговорка.
Когда я втискивался на сиденье рядом с Мери, Каранджа спросил:
— Что мне делать, если армия их арестует?
— Идти к министру, — рявкнул ван Делден. — И твердить одно и то же. Не забывай, — добавил он, — у меня в руках фотография, на которой запечатлен ты в Серенгети, и если с ними что-нибудь случится, если у них конфискуют пленки, завтра я предъявлю эту фотографию. Ты понял меня?
— Да, Тембо.
— Ты знаешь, в котором часу Кэрби-Смит обратится к делегатам?
— Нет, — Каранджа покачал головой. — Думаю, что утром.
