— Мало я думала, начала опять Эстелла:- что прощаясь съ этими мѣстами, прощусь и съ вами. Я очень этому рада.
— Рады опять разстаться ее мною, Эстелла? Мнѣ же горько разставаться! Я до-сихъ-поръ вспоминаю съ горечью наше послѣднее разставаніе.
— Но вы сказали мнѣ тогда, отвѣчала съ живостью Эстелла: — «да благословитъ васъ Господь, да проститъ онъ вамъ!» Если вы могли сказать это тогда, то вамъ не трудно будетъ повторить то же и теперь, теперь, когда горе научило меня оцѣнить вашу прежнюю привязанность. Горе и несчастіе сломили, измѣнили меня — надѣюсь, что къ лучшему. Будьте ко мнѣ такъ же добры, какъ прежде и скажите: мы друзья?
— Мы друзья, повторилъ я, наклоняясь къ ней.
— Да, мы разстаемся друзьями и никогда другъ-друга не забудемъ, сказала Эстелла, вставая.
Я взялъ ея руку и мы вмѣстѣ вышли изъ запустѣвшаго мѣста. Вечерній туманъ подымался теперь, какъ нѣкогда подымался утренній, когда я покидалъ кузницу, и въ его свѣтлой, прозрачной пеленѣ я видѣлъ что-то, говорившее мнѣ, что мы никогда не разстанемся съ Эстеллой.
1860