Большие хлопоты - [21]

Я сама удивилась собственной злости. И чего я так взбеленилась? Мне хотелось выглядеть уверенной в себе и жесткой, поэтому я лихорадочно вспоминала все крепкие выражения, слышанные когда-либо мной от Полины, и боялась, что скоро их запас иссякнет.

Пальцы Юдина, сжимающие почти истлевший окурок, побелели. На лбу выступили капли пота. Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Ты чо… – с трудом произнес он, выбрасывая окурок и доставая новую сигарету, – ты… серьезно?

– Да куда уж серьезнее! Ты – подозреваемый номер один, поэтому советую тебе быстренько признаться, куда девал сокровище убиенной тобой тещи?

– Я не убивал ее, – с трудом выговорил Юдин. – Не убивал, слышишь?

– Да я-то слышу. Только вот факты другое говорят.

– Но… ведь можно, наверное, установить, во сколько ее убили? – Сергей стремительно начинал трезветь, почувствовав нависшую над собой угрозу, и пытался соображать. – Может быть, ее убили позже, и экспертиза это установит?

– Хорошо, допустим. Допустим, установят, что ее убили в полночь. У тебя есть алиби на это время?

– Алиби?

– Ну да, понятие такое. Означает доказательство твоей невиновности.

– Да знаю я, я думаю просто.

– Думай, думай. Это иногда полезно.

– Я не знаю… а вдруг ее не в двенадцать убили?

– Вдруг, – усмехнулась я.

– Короче, нужно узнать, во сколько.

– Хорошо соображаешь, – ответила я, а про себя подумала, что вот я-то соображаю плохо, иначе в первую очередь выяснила бы точно, во сколько убили добрейшую Екатерину Павловну. И теперь нужно выяснять это как можно скорее. И для этого придется позвонить Жоре Овсянникову. Может быть, он в курсе?

Я никогда не разбиралась в милицейских делах. И не знала, кто там в отделении работает, кто в прокуратуре или еще где и как это между собой связано. Я считала так: раз Жора Овсянников работает в милиции – значит, он в курсе всех криминальных дел города.

Только куда же мне девать подозреваемого? С собой тащить? Придется.

– Пошли, – сказала я, вставая с лавки и направляясь к телефонной будке на углу Полининого дома.

– Куда? – испугался Сергей.

– Узнавать, во сколько было совершено убийство. И устанавливать твое алиби. Да не бойся ты, я не собираюсь тебя сдавать. Подтвердится, что ты здесь ни при чем – ничего не скажу, что ты там был. Обещаю. Чтобы лишней канители не было.

– Пошли, – покорно ответил Сергей.

Дрюня Мурашов, почувствовавший, что теряет компанию, очень сильно закручинился. Он не очень хорошо понял, о чем мы тут беседовали, и постарался отговорить нас от дурацкой, по его мнению, затеи.

– Да чего вы, в самом деле, – тянул Дрюня. – Хватит вам ерундой заниматься. Давайте лучше выпьем, помянем женщину…

– Умолкни, – тихо сказал Сергей сразу заткнувшемуся под его тяжелым взглядом Дрюне. – Пошли, – повернулся он ко мне.

– И не вздумай убегать, – посоветовала я, – этим только подтвердишь свою вину, и никто больше не станет заниматься установлением твоего алиби.

Но Серега и не думал убегать. Он молча шел впереди нас с Дрюней. Дрюня тоже увязался с нами, потому как от души надеялся, что сейчас мы все выясним, перестанем, по его словам, «херней страдать», и все наконец-то спокойно выпьем за упокой души рабы Екатерины.

– Стой! – крикнула я Сергею, дойдя до телефонной будки. – Жетончик есть?

Сергей вывернул карманы, но ничего, кроме табачных крошек, там не нашел.

Запасливый Дрюня Мурашов вытащил отломанный язычок от пивной банки (напоминание о днях, наполненных роскошью!) и протянул мне.

– Что это? – удивилась я.

– Как чего? Жетончик! Не знаешь, что ли? Смотри.

Дрюня сунул язычок в щель для жетона и придержал его тонким цепким пальцем, после чего сказал:

– Говори номер!

Я продиктовала, и через полминуты уже беседовала с Жорой.

– Жора, здравствуй, дорогой, как твое здоровье? – распевалась я перед Овсянниковым как воспитанный человек.

– Спасибо, Оленька, хорошо, – отвечал не менее воспитанный Жора. – А ты как?

– Я тоже нормально.

– А Полина? – сразу же спросил влюбленный в бывшую жену Жора.

– И Полина нормально. Привет тебе передает, – добавила я, чтобы поднять Жоре настроение.

Овсянников сразу же воодушевился и произнес:

– Я, пожалуй, заеду к ней сегодня вечером. Или завтра.

– Заезжай, – разрешила я и подумала, что приличий соблюдено более чем достаточно и можно переходить к делу.

– Жора, у меня к тебе вот какой вопрос. Три дня назад была убита Екатерина Павловна Черногорова. Мне нужно знать, во сколько она была убита. Точно.

– А зачем тебе это? – сразу же задал свой любимый вопрос Жора. Он просто не может без него обойтись!

Я вдохнула поглубже и принялась объяснять, практически не кривя душой:

– Понимаешь, Жора, у меня есть кое-какая информация, которая может оказаться для тебя полезной, но я в этом не уверена. Поэтому мне нужно все проверить. Вот если мои предположения подтвердятся, то я тебе все сообщу. А если нет, то и не стоит об этом говорить и отнимать у тебя время.

Жора помолчал, переваривая услышанное, потом сказал:

– Хорошо. Я постараюсь узнать, но мне нужно время. Ты перезвони попозже, ладно?

– Попозже – это когда?

– Ну примерно через часок, договорились?