Большие гонки - [22]

Во-вторых, это удобный случай отыграться. Что заставит побледнеть все прочие службы. Он придерживался теории: поддайте своему агенту хорошенько и он совершит чудеса. Я уже боялся и знал, что призывы к порядку, переданные им через Хоннейбана, только подтверждают это.

В третьих, я ничего не стоил, а мог заработать массу денег. Неплохая возможность поставить на ноги пошатнувшийся бюджет. Тем более, что это это ничего не стоит, так как выдали мне двадцать две тысячи, а в Великобритании осталась моя двадцать одна тысяча — деньги, по настоянию начальства вложенные мной в казну.

Большие Шпионские Гонки!

А мое неминуемое участие несло все отпечатки извращенного, но великолепного ума Квина. Он ничем не рисковал, кроме суммы в двадцать две тысячи фунтов и потерей посмевшего быть невежливым с ним агента. Напротив, выиграв секреты, можно удвоить его продуктовые запасы и иметь достаточно наличных, в которых он очень нуждался. Я тяжело вздохнул и мыслено спросил себя сколько может заплатить хороший букмекер, если я дотяну до тридцати? Если бы мои страховые агенты знали, как я зарабатываю на жизнь, они давно бы уже валялись на диванах у психиатров с Уорли-стрит. Я опустошил свой стакан и испепелил взглядом Хоннейбана.

— Эти соревнования, — продолжал невозмутимо Петерс, — должны реабилитировать старые методы шпионажа. Это все, что я смог сделать… И потом невозможно ведь создавать каждый год призовой фонд для лучшего шпиона. Плачевно, очень плачевно. Есть ли у вас вопросы?

— Да, исходя из вашего опыта, каким образом проходит трудная и опасная работа, в которой ничего не выгорает?

Он усмехнулся и указал вилкой в сторону Хоннейбана, продолжавшего обжираться.

— Теперь ваш черед, я думаю.

Хоннейбан повернул ко мне свои полинялые честные глаза. Он был настолько добропорядочным розовощеким мальчиком, любителем пива и радетелем живота, что не знающие его люди доверили бы ему, без колебаний, своих жен и все имущество. Он развалился на стуле и проглотил все то, что оставалось в его пасти, что вызвало на лице гримасу боли.

— Неужели вы хотите проделать это, Макальпин?

— Ради вашего начальника, конечно нет. Теперь просветите меня.

У него появилась счастливая улыбка. Я вспомнил, что многие заточенные в камеры для заключенных в Нюрнберге вампиры выглядели как честные невинные и добропорядочные люди, любящие своих арийских детей и немецких овчарок.

— Квин сказал, что если вы не будете участвовать в этом соревновании, не приложите усилий для победы, случится следующее. Первое, деньги, которые вам были выделены и конвертированы в дело, будут конфискованы.

Это удар ниже пояса, но не убедителен.

— Второе. Ваше возвращение в родное отечество не будет желательным и, в случае вашего возвращения, правительство Ее Высочества не будет расположено долго терпеть вас.

Что означает экзекуцию. В действительности это означает одно, пулю в затылок. Даже не задумывайтесь, что Квин не способен не это… Никто долго не живет в деле, основанном на угрозе, если эта угроза не исполняется.

— Третье. Если вам вздумается укрыться за рубежом, по состоянию здоровья, заинтересованные службы сочтут обязанным сообщить могущественным друзьям или даже врагам, в зависимости от того, о ком идет речь, что на их территории укрывается двойной агент и опасный изменник.

Что означает долгие годы заключения или даже скрытое уничтожение в иноземной тюрьме. Без процесса, естественно. Квин действительно верен своему мерзкому персонажу.

— Но если я не выиграю гонки? Вы знаете, я не супермен. В мире много агентов лучше меня.

Хоннейбан расцвел в улыбке.

— В случае, если вы проиграете, но при условии, что вы приложили необходимые усилия, ваше будущее будет зависеть от арбитража вашей службы.

Что в действительности очень хитро. Если в зависимости от обстоятельств наша фирма будет не в состоянии вернуть в казну деньги или микрофильм, Квину необходим козел отпущения. В чистом виде экзекуция виновного сотрудника будет действенным средством для демонстрации верховным правителям, что он не шутил. Глядя на Петерса, я бессильно развел руками.

— Когда вы сказали, это начнется?

Он перекатывал между большим и указательным пальцами очаровательный сосочек девушки. Невозможно не находить его симпатичным, несмотря на измены, страдания и смерти, неизбежно сопровождавшие его карьеру.

— 17-го этого месяца. 17 — одно из моих любимых чисел в рулетке. Вы не игрок, случайно?

— Не в том случае, когда идет речь о моей жизни. По крайней мере я не сделал бы этого, будь у меня выбор.

Петерс блаженно улыбнулся.

— Но какое вы получите моральное удовлетворение! Какое бы преступление вы не совершили, вы всегда можете сказать, что действовали против воли.

— Эсэсовцы пользовались этим же, — сухо заметил я, тогда как он вновь улыбнулся.

До 17-го ещё четыре дня, и я не видел необходимости убивать время в Лондоне. Есть время порезвиться, прежде чем отправиться рисковать жизнью в ловушке, устроенной для меня. Я спросил мнения Петерса.

— Конечно, конечно. Сейчас начало года и у нас какое-то количество свободных апартаментов. Теперь, когда вы внесли этот роскошный взнос за право записи, Океанский Клуб может разместить вас. К несчастью, мы не можем предложить то же самое мистеру Хоннейбану, ибо он не конкурент. У нас есть несколько относительно удобных хижин с соломенными крышами, используемых прислугой Клуба. Я думаю что там вполне можно разместиться.