Больше никогда не спать - [29]
Без разбега я прыгаю на первый камень. Получилось! Концентрируясь до предела, я перепрыгиваю на следующий, потом опять на следующий, тяжело пыхтя. Приземляясь, дикими криками помогаю себе удерживать равновесие.
Арне, Квигстад и Миккельсен вовсе не прыгают. Когда на них смотришь, кажется, что никакой реки нет вообще, так спокойно они переступают с камня на камень. В конце концов и я оказываюсь на другом берегу, не промочив ног. Я только что записал в свой актив небывалое для себя достижение, но моё сердце готово выпрыгнуть из груди от страха.
Рысцой я догоняю остальных. Дорога сужается до тропинки, тропинка ведёт к берегу озера. Она обрывается у крытой дёрном лачуги, расположенной совсем близко к воде. Рядом лежат двое деревянных саней, они почти неотличимы от лодок. Длинная, похожая на пирогу лодка с небольшим мотором привязана к торчащему из земли столбику.
Квигстад, Арне и Миккельсен останавливаются, я тоже. Квигстад зовёт хозяина. Из лачуги выходит темнокожий кривоногий человек маленького роста. На нём рубашка в красную и зелёную клетку, походные штаны и резиновые сапоги. У него плоский нос, раскосые глаза, волосы жёсткие, как платяная щётка. Он посмеивается, стеснительно, как и все лопари, и кивает головой в знак приветствия. На поясе у него висит огромный нож в кривых ножнах. Квигстад что-то говорит ему. Человек снова заходит в дом и выносит оттуда пустой рюкзак. Разговор продолжается. Арне, Квигстад и Миккельсен садятся на землю, и я вместе с ними. Человек сидит напротив нас на корточках. Он вытаскивает свой громадный нож, срезает с куста ветку и начинает её заострять. Комары беспечно ползают по его плохо выбритым щекам, по его векам, по его губам. Время от времени он что-то говорит, а слушая Квигстада, не закрывает рта. Ветка в его левой руке становится всё короче.
Так мы сидим, наверное, с полчаса. Когда мы наконец прощаемся и уходим, Квигстад несёт пустой рюкзак.
18
В семь часов вечера зелёная палатка снята и сложена, а вещи, более или менее рассортированные, лежат вокруг нас на земле.
Арне держит в руках рюкзак жилистого смуглого человека.
— Это маленький рюкзак, — говорит он, — он что, нарочно нам такой дал?
— Маленький рюкзак тоже можно очень хорошо нагрузить, — возражает Квигстад.
— Он утверждает, что он ужасно сильный, — говорит Миккельсен.
Мы распределяем вещи по пяти рюкзакам. В рюкзак силача отправляются обе палатки, примус, теодолит, канистра с бензином и все консервные банки. Восемь буханок хлеба мы привязываем сверху верёвкой. «Мы»? Собственно, всем распоряжаются Квигстад и Арне, я почти ничего не делаю. Как только я придумываю себе какое-нибудь дело, я замечаю, что либо оно уже сделано, либо за него как раз кто-то берётся.
По крайней мере, я могу помочь отнести рюкзаки к берегу. Их всё-таки пять. Я берусь за рюкзак, предназначенный носильщику, и едва поднимаю его обеими руками.
— Арне, а он правда сможет столько нести?
— Да он силён, как шерп!
— Подожди, — говорит Квигстад. — Давай ещё яйца туда положим. Если он их побьёт, я искренне желаю ему оказаться таким сильным, как он думает!
— А сколько он с нами пройдёт?
— Первые двадцать пять километров. Потом пойдёт обратно. Иначе у нас еды не хватит.
Я заключаю, что после первых двадцати пяти километров содержимое пяти рюкзаков придётся уместить в четыре, и дальше мы потащим всё это сами. Ах, если бы только я больше занимался спортом! Или хотя бы чаще ездил в Норвегию. Тогда мне не пришлось бы ломать голову над тем, как перейти бурную реку, прыгая с камня на камень с тридцатикилограммовой ношей на спине. Даже в Пиренеях, прошлым летом, с Дидериком Гелхудом, мы каждый вечер возвращались обратно в деревню. Нам почти ничего не приходилось нести. Разве что бутерброды, а вечером, по дороге домой — образцы горных пород. Я вспоминаю солёное мясо с фасолью, которое мы так часто ели в Испании.
Солнце отражается в воде красными бликами и осыпает нас светом и жарой, как бульдозер. У меня всё ещё болит голова, и глаза воспалены.
Каждый из нас по очереди встаёт, кладёт фотоаппарат на камень, ставит его на автоспуск и возвращается к остальным. Щёлк. Только Арне снимает кадр, в котором нет его самого, потому что его фотоаппарат — без автоспуска.
— Где же этот силач?
— Я видел в Тромсё памятник силачу. Этот человек смог нести камень весом в 371 килограмм.
— Памятник?
— Собственно, этот камень. Он лежит на площади, и к нему приделана бронзовая табличка.
— Ну да, конечно, пришлось там его и оставить, потому что у того типа всё-таки не хватило сил, чтобы унести его обратно.
Мы с Миккельсеном хохочем. Арне встаёт, смотрит в кулак, как в подзорную трубу, и говорит:
— Едет.
V-образные волны от моторной пироги расходятся по всему озеру.
Из всех нас в лодке поплывёт только Квигстад. Мы передаём ему пять рюкзаков и штатив от теодолита. Лодка, узкая, как ствол дерева, рассчитана только на двух человек. Арне, Миккельсен и я пойдём вдоль озера пешком, а потом пройдём ещё какое-то расстояние вдоль реки, до назначенного места, где нас будут ждать Квигстад и силач. Потом мы все вместе двинемся дальше, через водораздел. Через горы Ваддасгайсса к озеру Ливнас-явре.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Рассказ Павла Шебунина «Неинтересный человек» с иллюстрациями П. Пинкусевича был опубликован в журнале «Огонек» (№ 19 1953 год).
«Вымышленные события и случайные совпадения» дебютного романа сценариста и режиссера документального кино Татьяны Бутовской происходят в среде творческой интеллигенции СССР образца 80-х. Здесь «перестройка, гласность, эйфория» – лишь декорации, в которых разыгрывается очередной акт непреходящей драмы о женщинах и их мужчинах. Александра Камилова, начинающий режиссер-документалист, переживая мучительный и запретный роман со своим коллегой, человеком Востока, верит, что это – «любовь, которая длится дольше жизни».
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.