Больше не промахнусь! - [5]

3

Очень надеюсь, что Дебле не станет выедать мне мозг: не уверена, что сегодня смогу адекватно реагировать. Невозможно поверить, что я работаю здесь уже десять лет. Все так изменилось. Я иду по коридору, слева и справа множество кабинетов. Двери закрыты, но стены стеклянные, и я вижу, что происходит внутри. Здороваюсь с коллегами – с теми, кто меня заметил. А вот и кабинет Эмили. Она говорит по телефону, но я открываю дверь и заглядываю внутрь. Эмили широко улыбается мне, продолжая разговаривать с собеседником по-английски. Ничто в голосе не выдает ее, когда она закатывает глаза, указывая на трубку. Я тычу пальцем в конец коридора и одними губами произношу:

– Дебле вызывает! – И начинаю обеими руками душить себя.

Она беззвучно смеется и машет: ладно, увидимся позже! Эмили – одна из самых больших удач в моей жизни. Она мне как родная сестра. Ни с одной подругой я не была так близка. Иногда мне кажется, что мы знакомы чуть ли не с детского сада. И я уверена, что, если она уволится, я не смогу тут работать. Особенно теперь.

Мы пришли в «Дормекс» с разницей в несколько месяцев. Тогда здесь работало больше трехсот человек. Матрасы класса люкс, которые мы продаем, изготавливали тут же, на заводе, расположенном за офисным зданием. Везде было полно народу. Кабинеты выглядели немного старомодно, но все двери были нараспашку. Настоящий улей. Дом, где живет большая семья. Снаружи сновали грузовики, с завода доносился грохот машин, непрерывно звонили телефоны, все обволакивал гул голосов. Особую ноту в общую атмосферу вносили рабочие, и мы все гордились тем, что делаем. Лучшие отели мира и самые требовательные частные клиенты заказывали наши матрасы – сшитые, набитые и простеганные вручную! Сама английская королева спала на матрасе, который был сделан у нас. Наши матрасы были известны во всем мире. На нас равнялись, мы были в авангарде, хотя некоторые наши секреты производства были известны еще в эпоху Возрождения. Мы изготавливали пружинные матрасы, матрасы из пенополиуретана, латексные – с воздушными ячейками; самыми шикарными были те, что с наполнителем из мохера или альпаки. По всему миру развозили и рассылали то, что было придумано, испытанно и изготовлено здесь. В те времена нашим девизом было: «Доверьте нам ваши ночи, и ваша жизнь станет наслаждением!»

Когда мы с Эмили только начали здесь работать, то бегали в почтовый отдел читать адреса на посылках и «путешествовали» по всему миру, разглядывая надписи на ящиках: Лондон, Нью-Йорк, Гонконг, Абу-Даби, Кейптаун… Сотни матрасов ожидали отправки в восточные дворцы и на частные острова в Тихом океане.

Но прошло несколько лет, владельцы состарились и продали предприятие. Новых акционеров интересовала только прибыль. Они сразу перенесли производство в Азию, – ведь рабочая сила там гораздо дешевле, да и сырье тоже.

Наш каталог сократился наполовину: перестав заботиться о качестве, новые владельцы не выдержали конкуренции. Теперь в «Дормекс» работает всего двадцать шесть сотрудников. Кабинеты перестроили. Стало гораздо светлее, все сияет и блестит, повсюду стеклянные перегородки – никаких уютных уголков. И никакого доверия.

Несмотря на красивые слова, это больше не одна команда. Мы – наемные работники. Для «стариков», заставших прежние времена, это тяжело. Мы чувствуем себя как белые медведи на стремительно тающей льдине. Некоторые даже разводят костры, чтобы приблизить конец… Мы забыли, ради чего работаем. Прощай, профессиональная гордость. У нас отняли цель и удовольствие, с которым мы делали свое дело. Сегодня наш девиз: «Доверьте нам ваши ночи, а мы выпишем вам кассовый чек».

Я занимаюсь персоналом. Давным-давно – хотя не так уж и много времени прошло – я помогала людям лучше выполнять свою работу, поддерживала, когда у них в жизни происходили важные события. Рождение ребенка, выход на пенсию, развод, болезнь, повышение квалификации – я всегда была рядом. Сотрудники не злоупотребляли льготами и отгулами, а владельцы компании относились к ним с искренней сердечностью. То была отличная команда. О жизни моих коллег мне было известно все – и проблемы, и радости. Мы говорили открыто обо всем. Я управляла человеческими ресурсами, была связующим звеном между руководством и коллективом, и эта связь работала в обе стороны. Господин Мемнек, бывший владелец предприятия, говорил, что я – как медсестра, только без шприцев и пластырей, оказываю первую помощь душе. Мне это очень нравилось. А теперь, когда большинство сотрудников сократили, а бюджет «оптимизировали», я превратилась в механический протез, которым управляет дирекция.

Теперь я должна объявлять о сокращениях льготных выплат и увольнениях. Это ужасно. Часть заводского здания превращена в бизнес-центр с множеством офисов, которые арендуют непонятно какие компании. Не всегда даже понятно, чем они занимаются: продавцы таймшера, агентство релукинга, торговцы подержанной мебелью (которым люди, попавшие в трудное положение, несут свои вещи, чтобы получить взамен немного наличных) и бог знает кто еще. Почему выселяют не их? Им-то как раз самое место где-нибудь на Марсе!