Больше чем любовь - [44]

– Вы были влюблены в этого молодого человека? Почувствовав, что краснею, я стала смотреть в чашку с кофе.

– Нет, – ответила я и, смеясь, добавила: – Я никогда не была влюблена.

Некоторое время он молчал. Я посмотрела на него и увидела, что он отсутствующим взглядом смотрит куда-то мимо меня, при этом у него было очень печальное выражение глаз, У меня от жалости защемило сердце. Затем, повернувшись ко мне, он сказал:

– Может быть, вы правильно поступаете, Розелинда. Любовь не приносит счастья.

В первый раз за весь вечер он назвал меня Розелиндой, и мне это очень понравилось. Я не хотела, чтобы он и дальше называл меня «мисс Браун».

– Я уверена, что вы ошибаетесь… я хочу сказать, что с вашей стороны было бы ошибкой думать так. По своей природе любовь – это счастье, и если человек встречает свою настоящую любовь, то она должна приносить ему только радость.

Ричард с доброй улыбкой посмотрел на меня. Посмотрел так, как смотрит взрослый на не знающего жизнь ребенка.

– Дорогая моя, ошибаетесь именно вы. Чем сильнее и истиннее любовь, тем сильнее боль и разочарование.

Меня это огорчило. Я начала с жаром отстаивать свое мнение, что было совсем на меня не похоже, потому что обычно я старалась сдерживать свои эмоции. Но в тот вечер, когда мы ужинали с Ричардом, я осмелела, и мне хотелось говорить и говорить с ним.

– Вы не должны так думать. Это неверно. Я могу понять, что люди страдают, когда теряют того, кого любят… Вот и Пат страдал, я знаю, страдал из-за меня, и мне было его очень жаль. Но зачем разочаровываться? Все зависит от человека, иллюзии можно сохранить при любых условиях. Это вопрос верности и преданности, которые таятся где-то глубоко в душе.

Наши взгляды встретились… Ричард смотрел на меня со смешанным чувством жалости и понимания.

– Дорогая моя Розелинда… как же вы еще молоды, как восхитительно наивны! Простите меня за то, что я не могу с вами согласиться, хотя я абсолютно уверен, что вы говорите то, что думаете. Вы абсолютно искренни, откровенны. Я редко встречаю женщин с идеалами… или иллюзиями. Да и у меня самого их почти совсем не осталось.

– Это просто ужасно! – воскликнула я.

– Ужасно, – кивнул он в знак согласия. – Но неизбежно. Как раз это я и пытаюсь вам объяснить. Чем больше любовь, тем сильнее страдания.

Тогда я еще не понимала, что он имел в виду, ведь я ничего не знала о его собственной жизни, и старалась доказать, что он был не прав.

– Я утверждаю, – уверяла я, – что, несмотря ни на что, можно сохранить свои идеалы и иллюзии, но только если у человека крепка вера. Вот у меня было тяжелое детство, да и потом жизнь складывалась непросто. А я не разочаровалась в жизни и людях и не стала циничной.

– Вы – отважная маленькая девочка, Розелинда, – сказал он. – Это видно. Но вспомните… по вашему собственному утверждению, вы еще никого не любили. И пока вы не полюбите, нельзя с уверенностью сказать, как это на вас подействует.

– А почему бы мне в один прекрасный день не встретить счастливую любовь?

Ричард очень ласково улыбнулся мне.

– Моя дорогая, я всем сердцем надеюсь, что так и будет. Вы заслуживаете счастья. И я совсем не хочу навязывать вам свое циничное отношение к жизни.

– Я думаю, на самом деле вы ничуть не циничны, – сказала я. – Вы так же, как и я, любите музыку, все прекрасное…

– В этом я могу с вами согласиться, но любовь к абстрактному не приносит боли, а великое искусство никогда не подведет, – отметил он. – Я говорил о любви человеческой. Вот что может поколебать веру, дитя мое. Поэтому в самом начале я сказал, что, наверное, избегая любви, вы поступаете очень мудро.

– Не думаю, чтобы я избегала ее. Просто она не встречалась на моем пути.

Он снова улыбнулся, загасил сигару и подозвал официанта.

– Мне нужно еще что-нибудь выпить. Покрепче. А вы не хотите?

– Спасибо, нет.

– А кофе?

Я согласилась, не думая о времени. Было почти двенадцать часов ночи. Что скажут Диксон-Родды, если их личный секретарь прокрадется домой после полуночи?

Но будем надеяться, что они не придадут этому значения. Я ведь свободный человек! И я осталась, с восхищением глядя на симпатичное, подвижное лицо Ричарда и вдумываясь в каждое его слово. Когда официант принес мне кофе и удалился, Ричард вернулся к теме нашего разговора.

– Вы удивительно чистосердечны, Розелинда Браун, – сказал он. – Когда вы только что признались, что не избегали любви умышленно, но что она просто не встретилась вам, я был поражен. Есть ли еще женщины, которые до такой степени лишены тщеславия?

– О, я никогда не была тщеславной, – сказала я. – Мне потребовались долгие годы, чтобы обрести хоть какую-нибудь уверенность в себе. Может быть, причиной тому мое воспитание.

– Да, конечно. Но уверяю вас, его результат просто восхитительный. – И он улыбнулся. – И вы уж никак не можете страдать от комплекса неполноценности, моя дорогая. Вы очень красивы, кроме того, умны. Немногие девушки могут похвастаться сочетанием таких качеств.

Я почувствовала, что от его похвалы у меня запылали щеки и радостно забилось сердце. «Красивая… Он считает меня красивой и умной… В это трудно поверить!»