Больше, чем футбол - [3]
В связи с этим напомню читателю некоторые факты. Как вы знаете, Олимпийские игры зародились в 776 году до нашей эры и прервались в 394 году уже нашей эры. Гладиаторские бои начали проводиться с середины III века до нашей эры, имели популярность и вроде могли бы вписаться в программу олимпиад. Почему это не произошло? А вот как раз потому, что состязания состязаниям рознь и не всякое силовое зрелище может стать видом спорта. На одни арены выходили враги и проливали кровь друг друга, на другие – соперники, поздравлявшие победителя даже после собственного поражения. Самым же суровым видом спорта был панкратион, сочетавший в себе элементы бокса и борьбы. Там были травмы, но не более того…
А теперь вернемся к тому, что называют средневековым прародителем футбола. Да, и в давние времена был кожаный мяч. Но это – все (кроме названия, конечно), что роднит ту игру с нынешней. Читаем запись из хроники города Штубба (XIV век):
«Что касается игры в футбол… Каждый участвующий стремится, главное, опрокинуть противника. Они бросают друг друга часто на камни или в канаву, ломают руки, ноги, иногда выкалывают глаза и разбивают носы. Случаи смертельного исхода не переводятся».
Почему Эдуард II, о чем мы упоминали выше, запрещал футбол? Вот строка из этого запретительного документа: «Перекидывание мяча… причиняет несчастья». Теми же доводами пользовались другие короли и королевы Англии (Елизавета I предложила применять к игрокам самые строгие меры).
Футбол в разных странах в те времена представлял собой разные зрелища, но одно можно сказать наверняка: на современную игру он совершенно не был похож. Возьмем хотя бы Россию. Вот что пишет в «Очерках бурсы» писатель Н.Г. Помяловский:
«На левой стороне двора около семидесяти человек играют в килу – кожаный, набитый волосом мяч, величиной в человеческую голову. Две партии сходились стена на стену; один из учеников вел килу, медленно передвигая ее ногами, в чем состоял верх искусства в игре, потому что от сильного удара мяч мог перейти в противоположную сторону – в лагерь неприятеля, где и завладели бы им… «Кила!» – закричали ученики, – это означало, что город взят. Победители в восторге и с гордостью возвращались на свое место. Им весело…»
Весело и нам узнавать, что мы считали русским футболом. Нет, я не о том, что старая национальная игра была плохой, – она была просто совершенно иной. В общем, имелись и у нас «свои слоны», да не те, что в южных странах. У нас их называли мамонтами. А это две большие разницы.
Глава 2
Первые шаги
Вовсе не ставлю перед собой задачу исследовать и описывать историю зарождения современного футбола вообще, – меня больше интересует то, как появилась игра у нас и по каким канонам живет и развивается. Но есть факты, на мой взгляд, до того интересные, что умолчать о них просто не могу.
Знаете ли вы, как определился количественный состав команд, то есть почему играет одиннадцать на одиннадцать, а не двадцать семь на двадцать семь (как при Леонардо да Винчи) или семьдесят на семьдесят (как у Помяловского)? Тут вот какая история, а может быть, легенда. «Кровавый» старый футбол, значит, оказался в Англии под запретом, но продолжала жить такая интересная «игрушка», как мяч, ему находили десятки применений, что-то приживалось, что-то отмирало…
В первую очередь в английских учебных заведениях появилась так называемая «игра в ворота» (ножным мячом, или футболом, ее назовут чуть позже). Чтобы судить, можно ли ее назвать родительницей футбола, обратимся к работе Джозефа Стратта «Развлечения и увеселения». Стратту вполне можно верить, поскольку он признанный автор трудов по бытовой истории Англии и жил как раз в интересующее нас время – на рубеже XVIII-XIX веков. Читаем:
«Два отряда с равным количеством игроков выходили на поле и становились между двумя воротами, расположенными на расстоянии восьмидесяти или ста ярдов друг от друга. Ворота обычно делали из двух жердей, вкопанных в землю; между ними оставалось расстояние около двух-трех футов. Мячами служили надутые пузыри, обшитые кожей, их выбрасывали в середине площадки. Целью обоих отрядов было загнать мяч в ворота противника. Отряд, которому это удавалось, выигрывал».
Чтобы читателю лучше ориентироваться в размерах, напомним: ярд равен примерно девяноста одному сантиметру, а в нем – три фута. Следовательно, ворота были метровыми по ширине, но без вратаря.
За два десятка лет XIX века в игре много что изменилось и продолжало меняться. При примерно той же длине поля «выросли» ворота, появился их защитник (потом его назовут вратарем). И количество игроков, и размеры ворот, и время игры, и право брать мяч руками не регламентировались, каждая команда тут отстаивала свои… не правила даже, а привычки. Естественно, при таком положении дел было сложно, порою даже невозможно проводить встречи между двумя командами, придерживающимися разных трактовок игры. А к середине века, о котором мы ведем речь, команд в стране было уже очень много! Их имели учебные заведения, производственные предприятия, улицы, небольшие селения… Мало того, появились клубы, снабжавшие своих игроков инвентарем, формой, занимающиеся организацией игр.
Олимпиады древности погубила вовсе не христианизация Европы, а попрание моральных и нравственных устоев в спортивной жизни. Возродив олимпийское движение, учитываем ли мы ошибки прошлого, размышляет автор этой книги, больше двадцати лет проработавший директором крупнейшего в нашей стране стадиона «Лужники».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.