Большая реставрация обеда - [46]

3

– Мне кажется, – произнес человек за стойкой бара, – что первыми, по природе своей, умирают привратники и швейцары. Во всяком случае, их постоянно вылавливают из АКВА-РИВЕР, изъеденных РЫБОЙ-ФИШ. Рассказываю…

Один БЭД-МАЧО явился домой в приподнятом настроении. Ну, вы знаете этих горячих мексиканских парней, которые трижды стреляют в дверь, прежде чем позвонить дважды. А наш ЧИЛИ-ПЕЙПЕР даже не вытер ног, не потопал своими ШУЗ-БУТС о коврик, дабы сказать: «АТЕНШЕН! АТЕНШЕН! МЕМЕНТО-МОРИ ПРИШЕЛ!» Вломился домой без предварительного покашливания, чем нарушил семейную ЛАВ-СТОРИ. Потому что его КОНЧИТА-ВАЙФ в это время скакала со своим ФРЕНД-СОМБРЕРО, но не в смысле, что на коне и в шляпе, а в смысле, что на кровати и без ТАНГО-ПАНТАЛОН. Ну, вы знаете этих горячих мексиканских девственниц, которые после замужества отрываются на полную катушку за все бесцельно проведенное время под присмотром ГРЕНДМАЗЕР-ФАШИСТ. А наша КОНЧИТА-ВАЙФ три года носила пиротехнические трусы, покуда не вышла замуж, и дважды в неделю устраивала фейерверки, когда занималась ПЕТТИНГ-ТОЙТИНГ. Днем ее запирали на ЦЕРБЕР-ЗАСОВ, чтобы сбагрить с рук на руки в целости и сохранности, когда наступит БОНУС-КЛОК, а на ночь привязывали к кровати, как ГАННИБАЛ-ЛЕКТОР. И две КАМЕР-УНДИНЫ следили, чтобы она не сделала БУБЛИ-ГУМ из веревок и не пошла прогуляться на ПЛАЦ-ПИГАЛЬ. Ну, вы знаете эту веселую песенку про «Елисейские Поля», где все помирают, как только увидят Париж с Эйфелевой башни.

Наш БЭД-МАЧО пришел ЭТ-ХОУМ, увидел такой ДЁРТИ-СЕКС и очень УПС-КРЕЗИ. Вытащил УЗИ-БРАУНИНГ, сказал «ХЭППИ-БЁЗДЕЙ» и попытался сделать БАРБИ-КЮ из КОНЧИТЫ-ВАЙФ. Потому что ФРЕНД-СОМБРЕРО после тяжелой САМБА-КОРРИДА уже не дышал и лежал на кровати словно ХОТ-ДОГ. А наша КОНЧИТА-ВАЙФ представляла собой определенную опасность без ГРАНД-САТИСФЕКШЕН. И могла порвать на БОБИК-ТРЯПКИ любого, кто помешал ей достичь КОНГРЕТЮЛЕЙШЕНС! Вот поэтому БЭД-МАЧО и целился в КОНЧИТУ-ВАЙФ, но попал в бронежилет фирмы «СИЛИКОН-СЕКЬЮРИТИ». Тут его и настигла МЮРДЕР-НОН-СТОП в виде рикошета.

Но вы знаете, что самое поразительное? Этот БЭД-МАЧО раньше работал привратником у ДОНА-ПЬЮЗО и выстукивал сообщения АЗБУКОЙ-МОРЗЕ для ХАУЗ-КОП. А как только его раскрыли и хотели пустить на аквариумный корм, наш БЭД-МАЧО сбежал в Мексику, изменил ФЕЙС-КОНТРОЛЬ, но все равно оказался в АКВА-РИВЕР, куда его сбросила КОНЧИТА-ВАЙФ, чтобы тот не валялся на ФЕМИЛИ-НАРЫ и не портил воздух…

Человек за стойкой бара закончил рассказ и уставился на свой стакан с неподдельным ужасом, как будто увидел там бабушкины вставные челюсти.

– Жан Моисеевич! – завопил он. – Жан Моисеевич!

К нему подошел темнокожий бармен и слегка накапал в стакан из бутылки с джином. После чего щедро долил содовой.

– Моисеевич – это югославская фамилия? – спросил я.

– Русский эпитет, – уточнил человек за стойкой. – Потому что Жан экономит на мне джин.

– Странная привычка для бармена, – заметил я. – Ему жалко?

– Отвечай, расист! – потребовал человек за стойкой.

– Мне не жалко, – отвечал Жан Моисеевич. – Мне страшно.

Тут бармена отвлек другой посетитель, а человек за стойкой пояснил:

– Жан боится за свое заведение. На прошлой неделе я неудачно его покинул сквозь центральную витрину.

– Если бы! – откликнулся Жан Моисеевич. – Боковые створки тоже пришлось менять!

– Питер Устинов, – представился человек за стойкой бара. – На одну половину – русский, а на другую – писатель.

– Адская смесь! – согласился я. – Можно вас сфотографировать?

– Для обложки? – спросил Питер Устинов. – Или на память?

– На фотоаппарат, – уточнил я.

– Велком! – разрешил Питер Устинов. – Только мне надо привести себя в порядок. – Он достал из кармана расческу и попытался найти свое отражение в зеркале, но обнаружил только мое и очень этому удивился. – Сегодня я как-то странно выгляжу, – сообщил он. – Может, меня здесь нет?

Жан Моисеевич тяжело вздохнул и отодвинул бутылки, чтобы писатель смог разглядеть себя в зеркале.

– Ах вот где я прятался! – воскликнул Питер Устинов и погрозил африканцу указательным пальцем. – Я так и думал, что это черная магия!

– Вуду, – подтвердил Жан Моисеевич.

– Собственно говоря, – принялся рассуждать Питер Устинов, – писатель и должен существовать только на страницах своего романа. Вне этого поля – писатель не ягода. Вам кажется, что человек за стойкой бара ведет себя неадекватно, а на самом деле – он автор, и вы просто не понимаете замысла этого сочинения.

– Выпить весь джин, разбить витрину! – поддержал писателя Жан Моисеевич. – Очень сложный роман!

– Ты плохо знаешь современную литературу! – возразил Питер Устинов.

– Для этого бара, – сказал Жан Моисеевич, – я знаю вполне достаточно!

Он спрятал бутылку с джином и отошел, чтобы утихомирить другого клиента, футбольного болельщика, который хотел изменить счет матча, хлопая по телевизору.

– Это не игральный автомат, – сообщил ему Жан Моисеевич. – А здесь не казино в Монте-Карло!

– Вранье! – возразил футбольный фанат. – Я только что сделал три ноль в нашу пользу!

– Ну и хватит, – невозмутимо заметил Жан Моисеевич. – Прекрати, говорю, хлопать!