Большая кровь. Как СССР победил в войне 1941-1945 гг. - [39]

Можно, впрочем, понять того же Юшкевича: он оказался командиром корпуса почти сразу с тюремных нар и ему просто необходимо было зарекомендовать себя с самой лучшей стороны, чтобы опять на этих самых нарах не очутиться. Что же до Москаленко, то именно Кирилл Семенович переплюнул в «литературном творчестве» практически всех других советских командиров — по итогам боев за 23—27 июля его 1 -я ПТАБ «изничтожила», ни много ни мало, аж 150 танков врага! Командующий

5-й армией Потапов 24 июня по аппарату «Бодо» докладывал Жукову не только о двух тысячах мифических танках врага перед фронтом своей армии, но и отом, что около сотни из них уже уничтожены — таково было эхо докладов прыткого командира

1-й ПТАБ.

Самое интересное не в том, что 24-го июня бригада Москаленко находилась в десятках километров от реальных (а не выдуманных) танков врага, ато, что днем 25-го ее уже и под Торчиным не было — разбитые остатки 22-го мехкорпуса обнаруживают «мужественных бойцов и командиров», артиллерийские расчеты («с великолепной выучкой», а также их комбрига, «чей воинский талант оказался сильнее вражеских танков» (все по М. Солонину), уже за Луцком, на противоположном берегу Стыри. А после известия о разгроме корпуса Кондрусева Москаленко собрал в охапку все свои «великолепные 76-мм орудия» и дунул что есть мочи, под крыло командира 9-го мехкорпуса К.К. Рокоссовского того самого Рокоссовского, которого через двадцатьлетон выгонит из собственного кабинета).

Вывод напрашивается сам собой — маршрут «оборонительных рубежей» 1-й ГТТАБ недвусмысленно указывает на то, что Москаленко всячески избегал серьезного боя, держась на приличной дистанции от мест основных событий. Впрочем, я несколько отвлекся.

Немцы, прекрасно представлявшие расположение советских армий, нанесли свой главный удар в неприкрытый стык S-й и

6-й армий в общем направлении на Ровно — Здолбунов. Два танковых корпуса Клейста — 3-й (в составе 13-й и 14-й ТД) и 48-й (в составе 11-й и 16-й ТД) двигались по параллельным дорогам: 3-й ТК — через Войницу на Луцк и Ровно; 48-й ТК — через Сокаль и Радехов на Берестечко и Дубно. Однако...

Однако в самом районе и непосредственной близости от него находились сразу пять советских мехкорпусов (8-й, 9-й, 15-й, 19-й и 22-й) с общим числом танков более чем в 3000 единиц (!), против 700 с небольшим — у Клейста. А посему танковое сражение в районе Луцка, Броды и Ровно не могло не произойти, в этом треугольнике решалась судьба всей Правобережной Украины. И как же это сражение протекало?

Так ли уж было неправо командование Юго-Западного фронта, начав наносить частные удары отдельными корпусами до их полного сосредоточения? Полагаю, что нет. Танки немецких 3-го и 48-го ТК двигались к Ровно кратчайшим путем, вбивая клин не только между 5-й и 6-й армиями, но и между мехкорпусами. 8-й и 15-й корпуса (не считая 4-го, который Музыченко «прибрал» для собственных нужд) оказывались полевую от немецкого клина сторону, а 9-й и 22-й — по правую. Соединиться в этих условиях в каком-то одном районе восточнее Ровно советские бронетанковые части не успевали — немцы по кратчайшей дороге двигались быстрее, оставляя мехкорпусам РККА шанс на соединение друг с другом только где-нибудь за Горыныо. Согласиться с таким развитием событий советское командование не могло — это означало бросить тылы 5-й, 6-й, 12-й и 26-й армий на произвол судьбы.

Следовательно, параллельное движение немцев подорогам к Ровно необходимо было «тормознуть», а посему два фронтальных удара, нанесенные 22-м МК по 3-му ТК немцев у Войницы, и 15-м МК по 48-му немецкому ТК у Радехова, были не только своевременны, но и логичны. К тому же оба советских корпуса имели каждый в отдельности столько же танков, сколько вся группа Клейста вместе взятая. Поэтому надежды на разгром врага имели под собой по крайней мере арифметическую основу.

Наступление же советских танковых корпусов в район За-мость — Люблин (на необходимости которого настаивает М. Солонин) привело бы просто к фронтальному столкновению в районе Сокаля с тем же, что и ниже, исходом. Если бы советские танки могли разгромить немецкие, это произошло бы и в районе Дубно.

В принципе верно действовал и прибывший в качестве представителя Ставки начальник Генштаба РККА Г.К. Жуков, пытаясь наладить общее управление мехкорпусами в районе Ровно: так уж вышло, что корпуса эти входили в состав разных армий и подчинялись разным начальникам, а им, начальникам этим (Потапову и Музыченко) было не до Дубно с Ровно: армия Потапова дралась западнее Ковеля в полуокружении, а Музыченко, теснимый 17-й полевой армией группы «Юг» Штюльпнагеля шаг за шагом пятился к Львову (потому и не отдал 4-й МК, свои проблемы волновали командарма-6 гораздо сильнее, нежели общая стратегическая обстановка).

Получив сведения о захвате противником района Сокаля, командиру ближе всех расположенного к указанному пункту корпуса — 15-го механизированного И.И. Карпезо был отдан приказ уничтожить прорвавшегося врага.

Карпезо действовал осторожно. Не имея точных данных о количестве и составе прорвавшейся вражеской группировки, он направил в сторону Сокаля только часть своих сил — 10-ю танковую дивизию С.Я. Огурцова. Тот, в свою очередь осторожничая, выдвинул вперед передовую группу в составе одного танкового и одного мотострелкового батальона. Вечером, около 22.00, группа, двигаясь к Сокалю, в районе Радехова будто бы натолкнулась (по докладу командира) на «два батальона противника с противотанковыми орудиями».