Большая книга заговоров-3 - [38]
Как святые зло уничтожали,
Так бы и моего мужа (имя) провожали
Девки, бабы, вдовицы,
Седые и молодицы.
Путь он будет со мной жеребцом,
А со всеми другими мерином.
Дюжина яиц разбивается,
Кольцо на душу надевается,
А слово и дело мое сбывается.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
В первый день новолуния наговорите на медовую воду, а все члены семьи пусть ее выпьют. Наговаривают так:
Запираю я, раба Божия (имя),
Всю хулу, все худые думы,
Суды, пересуды, Споры и ссоры.
Замыкаю я их семьюдесятью семью замками,
Семьюдесятью семью цепями.
Кто мудрей меня взыщется,
Кто надумает заговор мой разбить,
Тот до тех пор его не порушит,
Пока воду окияна всю не сможет испить.
Ключ моим словам,
Замок моим речам.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Он очень хороший человек, и все у нас с ним замечательно, но есть одна серьезная помеха – мой папа. Примерно полгода назад у мужа произошел конфликт с моим отцом, после которого папа просто возненавидел Юрия, хотя он сам его оскорбил, и незаслуженно.
Дело в том, что мой отец – очень сложный, а порой даже жестокий человек. Он совершенно не терпит ничьих возражений, и все обязаны делать все только по его усмотрению.
Почти каждый день отец говорил моему мужу:
– Если ты такой умный, то заработай себе жилье, а пока живете у меня, здесь все будет по-моему. Не суйся в мой монастырь со своим уставом.
Я уговаривала мужа потерпеть. Ведь нам абсолютно некуда идти. Юра – из детского дома, и своего угла у него нет, а снимать квартиру нам просто не по карману.
Месяц назад отец довел Юру до того, что он собрался и ушел из дому. Отец без конца твердит: «Топай отсюда» – или вовсе посылает его на три буквы.
Юра теперь живет в мужском общежитии, а мы с мамой не можем повлиять на отца.
Я, к сожалению, не нашла в Ваших книгах заговора, который бы поспособствовал примирению отца и Юры.
Я очень боюсь, что моему супругу опротивеет такая жизнь или он познакомится с какой-нибудь женщиной и тогда я останусь одна. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить Вас за замечательные книги.
Вероника Субботина».
Возьмите воду из трех колодцев. Если вы живете в городе, то можно съездить в ближайшую деревню – там наверняка есть колодцы.
Набрав воду из трех колодцев, слейте ее в одну емкость, например в ведро. После этого воду следует сразу же заговорить. Этой водой нужно опаивать человека тринадцать дней кряду. Давать воду можно в виде чая, кофе, компота, киселя и так далее, каждый день по одной кружке.
Человек, выпивший эту воду, станет намного покладистей и добродушней.
Заговаривают воду так:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Заговариваю я три воды,
Ты, милость Божия, приди,
Сойди до этой колодезной воды:
Вбей ее, всколыхни, всплесни
На раба Божия (имя) милосердие пошли
На его голову, на бело тело.
Благослови, Господи, мое дело.
А вы, нечистые духи,
Раскатитесь и разбежитесь.
Господь дьявола изгоняет,
Раба Божия (имя)
На доброе сердце благословляет.
Матушка колодезная вода,
Ты чистая как слеза.
Ходишь ты под землей глубоко,
Видишь ты кругом далеко.
Видела ли ты сонное царство,
Мертвое государство?
В царстве том покойники спят,
Очами они не зрят,
Губами не говорят,
Руками они не машут,
Землю не пашут,
Детей не родят, не плачут, не ругаются,
Ни на кого не взъедаются.
Так бы и раб Божий (имя) не ссорился,
Не взъедался,
На людей в злости не кидался,
Руками бы не махал,
Губами не угрожал.
Был бы он не лих, а тих,
Как тихи мертвецы,
Их прадеды и отцы.
Слово мое крепко, дело мое лепко.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
Пишу Вам в полном отчаянии, наверное, если бы Вы были со мной рядом, я не постыдилась бы встать на колени и попросить у Вас помощи или совета.
Беда моя, наверное, такая же, как у миллионов брошенных женщин. Еще год тому назад я бы положила голову на отсечение в своей непоколебимой уверенности в моем муже, с которым мы прожили больше тридцати лет. Я не представляю, как он мог все забыть. Разве можно забыть, как мы юные, еще не взрослые, но уже не дети, впервые поцеловались под Новый год. Нам было по 17 лет. Мы не могли наговориться друг с другом, и наши свидания были воистину счастливыми и чистыми. Он был моим первым мужчиной, а я у него была первой женщиной. Потом была свадьба. И разве можно забыть, как мы радовались нашим первым хозяйственным обновам. Купив гладильную доску, мы тащили ее к нашему семейному очагу. Учились вместе. Ночевали у реки в палатке, покупали в рассрочку мебель и стояли в очередь за билетами в кинотеатр. Он писал мне стихи и басовито пел под гитару. Я перешивала мамины платья, выдумывая фасоны, чтобы быть еще красивей для него, моего любимого Пашеньки. Потом появился наш первенец, а затем дочка Наташа. Мы разглядывали своих детей, ища в них свои черты, и считали, что наши дети вырастут необыкновенными людьми. За тридцать лет нашего брака он никогда меня не оскорбил, и все окружающие завидовали нашей благополучной семье. Я помню, как Павел во время моей болезни сказал: «Если ты умрешь, я не останусь без тебя ни единого дня». Говоря это, у него на глазах были слезы. Наверное, тогда я выздоровела только из-за этих слов. От одной мысли, что мой Пашенька может умереть, я впадала в панику, и если бы мне только кто посмел тогда сказать, что мой муж бросит меня, я бы просто посмеялась.
