Большая книга ужасов — 81 - [12]

Картинка медленно свернулась, и эти несколько секунд я была счастлива, как тот пацан на рыбалке.

– Она жива?

– Сестра-то? Не знаю, давно не виделись.

Ну да, я свою тоже давно не видела.

– Почему?

Передо мной вспыхнула новая картинка, и я отшатнулась, едва не потеряв связь. Фильм длился лишь пару секунд, но мне хватило, чтобы начисто сбить дыхание и разогнать пульс до двухсот ударов в минуту.

Там был гараж. Просто гараж: стена, увешанная инструментами, и детская алюминиевая ванночка, неизвестно зачем. Но смотреть было отчего-то невыносимо. Я не выдержала и распахнула глаза.

– Извини, случайно выскочило. Нельзя мне, старому, на ночь смотреть ужастики.

Ужастики… Сердце колотилось так, что уши закладывало. Спокойно, Тварь!

Вдох, раз-два, выдох…

…Антенна все еще висел на связи каким-то мистическим образом – значит, он очень сильный.

– Фигня!.. Ты не видел, что с нами преподы делают.

– Смешно. Мне-то ты можешь сказать, что испугалась.

– Зачем, когда ты и так знаешь? Пока, Антенна!

Он отключился, а я еще несколько минут приходила в себя.

* * *

Когда я пришла в себя, за окном уже стемнело, а у меня появилась идея:

– Дед! А в лесу сейчас очень противно и сыро? Где-нибудь на юге области, может, еще можно жить?

– С чего это тебя туда потянуло?

– Так… Я у тетки всегда в лесу спасалась. Деревья, прохлада, людей нет…

– А почему конкретно на юге?

Да потому что оттуда тянуло Падалью! Хоть дед мне и не поверил. Или поверил, но зачем-то сделал вид, что нет. В общем, точно не поедет, если уговаривать. Опять надо хитрить! Даже с дедом.

Плохо быть уродом, но это затягивает. Чтобы не попасть в зоопарк или лабораторию, мне пришлось много читать, освоить психологию, гипноз, самоконтроль. А как безупречно я умножаю в уме трехзначные числа! В нужный момент это успокаивает: заставляет думать, а не психовать. А таких моментов у меня случается по пять штук в день. И по сто раз в день приходится врать, хитрить, манипулировать. Тело урода обременяет, не оставляя времени на просто жизнь. Мне кажется, что если завтра случится чудесное превращение, я уже не смогу по-другому. Тварь внутри меня будет по-прежнему заставлять врать, манипулировать, скрывать эмоции. Я привыкла жить как урод. И, кажется, никогда не смогу стать человеком до конца.

– Не настаиваю на юге. Просто думаю, что там посуше.

– По Зелику скучаешь?

(Спасибо, дед, что позволил себя обхитрить. Да мне иногда кажется, что он специально играет со мной в поддавки. Чтобы веру в себя не теряла, ха-ха.)

– Есть немножко.

– Тогда надо выезжать уже сейчас. Эх, нет мне с тобой покоя!

Я даже изобразила виноватую улыбку прежде, чем метнуться складывать рюкзак. Вода, салфетки – смешно, но в жизни мифической Твари, в которую я сама не верю до конца, полно дурацких бытовых моментов. Если я буду всю ночь сайгачить по лесу, то очнусь грязная с головы до ног. Сухой шампунь, тонна салфеток, чистая одежда, себе и деду, газировки и пожевать чего, потому что голод с утра нападает волчий (не хочу терпеть до придорожной кафешки). Мне самой это кажется глупым, но не настолько, чтобы возвращаться домой грязной и голодной.

* * *

Дед водит как маршруточник: быстро, с песнями, да еще старается помахать всем придорожным камерам. Я привыкла, даже поддерживаю его иногда, и строю камерам рожи. Звучит диковато – но мы едем отдыхать, так почему бы и нет?

Я высунулась в окно, как собака, только язык не высовывала, и наслаждалась поездкой. Встречный ветер приносил мирные запахи машин и леса, но все могло измениться в любой момент. Не показалось же мне вчера, в самом деле?! Дед говорит, что я помешалась на этой Падали, может и так. Нельзя жить на войне и не оглядываться, ища врага повсюду. Не помешанных убивают первыми.

– За временем-то следишь?

– Еще рано.

– Смотри, если луна застанет меня за рулем…

– …то обратно пойдем пешочком. Нагуляемся-а!

– Ирина, это не шутки.

Я не стала отвечать. Если у деда испортилось настроение – значит, что-то случилось. Может, враг уже рядом, просто я еще не заметила? А может, есть какая-то другая причина для беспокойства, которой я тоже пока не вижу. И он так просто не скажет! Все очень сложно у нас, уродов, мы сами порой не понимаем. Молчи – за умную сойдешь. Я и молчала. Тянула носом изо всех сил: чисто, чисто и очень мало людей. В поселках и деревнях человеческие запахи отступают на второй план даже для такой, как я. И народу здесь меньше, и больше деревьев и всякой пахучей травы, даже осенью. Запах яблок и костров окутывал все населенные пункты, а людей было еле слышно.

– Зверь должен жить за городом. А лучше – в лесу.

– Свежая мысль, Ирина. Главное – своевременная. – Точно не в настроении.

– Уже полдвенадцатого.

Дед кивнул и прибавил скорости – пора. Тварь тоже человек, она приходит не ровно в полночь, а когда как. Может быть, сейчас из-за облаков выглянет полная луна…

– Вон в том леске встанем. – Он затормозил на обочине, и мы наконец-то ступили на землю.

* * *

В лесу пахло сыростью и хвоей. Мы едва успели отойти на полсотни метров, как я почувствовала знакомую ломоту в костях.

Луна выглянула из-за облаков: тяжелая, белая. От ее блеска хотелось выть и бежать – да разве от луны убежишь?! Мне скрючило пальцы и спину, в нос ударил запах сырой листвы и свежий след зайчика – этот был уже далеко, но еще бежал, удирая прочь от опасных тварей. В чаще еще стояли кусты с высохшими ягодами голубики; кострище в сотне метрах от нас сравнительно свежее: с минувшей ночи, трое пожгли и ушли.