Большая книга ужасов — 71 - [8]

Долговязый укоризненно щелкнул языком.

– А что? – Шуз пополз к краю матов. – Ты сам говорил – на новенького нужно. Может, он ошибется?

– Он? – пискнула Катька. Голос подвел, перестал слушаться.

– Рыцарь, – долговязый тяжело откинулся на спинку стула. – Ты ведь ничего ни про кладбище, ни про эту школу не знаешь?

Катька не знала и знать не очень хотела. Кажется, именно для ее сегодняшнего случая придумали поговорку: «Меньше знаешь, крепче спишь». Она уже собралась отказаться от прослушивания историй и выйти, пускай эти люди сходят с ума без нее. Но руки-ноги ей не подчинились. Вместо того чтобы сказать «спасибо, без вас обойдусь» и уйти, она опустилась на свободный стул и отрицательно мотнула головой, мол, ничего она не знает.

Долговязый сложился пополам, упер острые локти в колени, поиграл сведенными пальцами.

– Значит, ты попросила у покойников подсказки на контрольной по физике, так?

Катька кивнула. Что-то щелкнуло у нее в шее.

– Подсказку тебе дали?

Второй кивок пошел легче.

– И больше с тобой ничего не произошло? Никто к тебе не являлся, и на кладбище ты никого не видела?

Катька замотала головой. Убедительно так. Она бы непременно поверила, если бы перед ней подобным образом башкой крутили.

– А кладбище-то интересное, – неспешно начал долговязый. – Его раньше Немецким называли, потому что здесь иностранцев хоронили. Давно. При Петре. Тогда чума случилась, и мертвых иностранцев надо было куда-то пристраивать. Немцев у нас никогда не любили, поэтому и выделили им под кладбище кусок нехорошей земли. Речка тут в овраге текла, Синичка. А вокруг болота.

– А Синичка, потому что вода была синяя, – встрял мелкий с чипсами. – Такая… ненастоящая.

Долговязый как будто не заметил помощи и продолжил:

– Но немцы народ трудолюбивый – болота высушили, речку огородили. И был у этой речки запах странный, как будто серой пахло. Ты не чуешь?

Катька принюхалась, словно отсюда можно было услышать речку, которую триста лет назад забрали в трубы.

В комнате витал запаха матов и мальчишеского пота.

Она отрицательно мотнула головой, и долговязый разочарованно посмотрел на Шуза. Катька почувствовала себя оскорбленной. Что он о себе возомнил? Кто он такой?

Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы возмутиться, но долговязый вдруг заговорил, сбивая Катьку с мысли:

– Принялись и дальше тут народ хоронить. Смотрителю кладбища дом поставили. А потом стал он замечать, что по ночам по кладбищу кто-то бродит, и догадался, что это неуспокоившиеся души к живым тянутся. Пожелал он, чтобы они ушли. Так и стало, а на следующую ночь к нему Черный Рыцарь заявился. Сказал, что за выполненную просьбу смотритель должен заплатить. Через год у смотрителя умерла младшая дочь. Следом другая. А когда умерла старшая, он уволился и уехал. Стал тут жить сторож. Дед старый.

Повисла тишина. Парень на класс старше разочарованно изучал свои пустые руки – батон кончился.

– А у меня бабка померла, – вдруг сообщил мелкий с чипсами и загрустил. Хрустнул смятый пакет в его руках.

Катька оторопело переводила взгляд с одного лица на другое. Видимо, она должна была о чем-то сама догадаться, но мозг, защищаясь, подсказок не давал.

– Потом тут школу построили, – вновь заговорил долговязый. – И не просто построили, а захватили часть кладбища. На костях стоим.

Долговязый стукнул мягким каблуком кроссовка об пол. Ничего не произошло. Земля не разверзлась, и покойники оттуда не полезли. Все с почтением переждали и только через несколько секунд вновь стали дышать.

– Поэтому-то здесь сбываются желания, – долговязый просверлил взглядом Катьку. – Ты захотела подсказку, ты ее получила. Но следом всегда приходит расплата.

– Бабка уже старая была, болела, – прошептал мелкий с чипсами.

– А у того, вон, – кивок в сторону Шуза, – мать с почками в больнице. У этого чудодея, – рука ткнула в мелкого на матах, – кошмары, и трамвай все время задавить норовит.

– А я пока без условий! Я пока живу! – запрыгал на мяче тот, что на класс старше. – Только по ночам чего-то…

– А у тебя? – спросила Катька долговязого, хотя знала, что тот не ответит.

– К тебе с условиями еще не пришли? Ведь так? – вместо ответа уточнил долговязый.

Катька прислушалась к себе. Интересно, как должна появиться «черная метка»? Придет слепой Пью и передаст из рук в руки? Она найдет отметину на подушке? Возникнет кровавая надпись на стене школы между вторым и третьим этажами?

– Это шанс, – заговорил Шуз. – Если это она, то тянуть нельзя.

– Кого тянуть?

Не нравился Катьке этот разговор. Они что-то знали. Знали больше, чем говорили. Все эти игры взглядов, вопросы, на которые никто не отвечает, недомолвки – нет, всего они Катьке и не собираются рассказывать.

Долговязый молчал. Он разогнулся, перекинул одну руку через спинку стула, шевельнул свободно висящими пальцами.

– Знаешь, есть такие люди, что падают с двадцатого этажа и не разбиваются. Есть люди, которые выживают после крушения самолета. Была одна тетка, самолет в воздухе взорвался, она на елку удачно приземлилась. Кто-то выплывает, когда тонет корабль. Кто-то проходит всю войну без единой царапины.

– Везет, наверное, – предположила Катька.