Большая книга ужасов — 69 - [50]

– Все сошли с ума! – пробормотала Эля и направилась к ближайшей самой большой белой юрте.

Услышала голоса и даже как будто смех.

Там, прямо на земле, был установлен ткацкий станок, такой древней конструкции, как на рисунке в учебнике истории. Несколько девушек и женщин работали на этом станке, ткали что-то яркое, с замысловатым орнаментом.

Их пестрые наряды и оживление, их слаженные движения, подчиненные определенному ритму, были похожи на танец. Цвета – мареново-красный, индигово-синий, желтый и небесно-голубой. Синий – цвет неба, белый – знак радости, желтый – знание, красный – огонь и солнце, черный – плодородная земля…

«Откуда я все это знаю?» – подумала Эля, наблюдая за девушками и их завораживающе красочным действом.

Девушки пели о чудесном цветке с пятью лепестками Райхангуль – пальцами красавицы-мастерицы, победившей злобного хана Сумырая, укравшего у людей воду.

Злобный хан отрубил девушке правую руку за то, что мастерица заступилась за людей. Она явилась во дворец, накинула на плечи хана вышитый ею шапан[11], вызвала на словесный поединок – айтыс и победила, обвинив в жадности и жестокости.

Разгневанный Сумырай казнил дерзнувшую перечить ему, но бог Тенгри создал из руки мастерицы волшебный цветок.

Люди разгневались и убили хана, а цветок до сих пор цветет в степи, его пять лепестков распускаются на коврах и нарядах, его знак носят стар и млад, джигиты и красавицы…

– Доченька! – услышала Эля и будто очнулась от сна, повернула голову за голос. Недалеко стояла женщина, та, что принесла одежду, теперь она держала в руках кожаный бурдюк.

– Вы меня? – переспросила Эля.

Женщина кивнула и поманила к себе. Девушка не очень уверенно подошла.

– Рахмет, очень красивая одежда и удобная, – поблагодарила она.

– Мархабат, дитя, – улыбнулась женщина. – Вот, помоги-ка мне, возьми миску, подержи, пока я молоко налью.

Эля молча подчинилась, помогла налить молоко из бурдюка.

– Умница, дочка, а теперь поставь миску возле той юрты, – она указала на самую большую юрту.

– Просто поставить у входа? – уточнила Эля.

– Да, это для духов, – объяснила женщина. – Баксы Койлыбай старается вернуть твою сестренку, ему потребуется помощь кырык шильтен – сорока духов-чудотворцев. Они живут на далеком острове, куда вход людям закрыт. Молоко белой верблюдицы – наше приношение, знак уважения, приношение приятно шильтенам, они обязательно придут.

Эля послушно отнесла полную миску молока к юрте, в которой, как выяснилось, и находилась Гуля.

Эля осторожно постучала в резную дверь, прислушалась.

– Салеметсизбе! Входи, дочка, – пригласил Койлыбай.

Эля открыла дверь, наклонилась и шагнула через высокий порог.

– Салам, – помня о вежливости, поздоровалась она.

– Отдохнула?

– Да, спасибо…

Койлыбай стоял у очага в центре юрты и жег в нем какие-то травы или благовония. Дыма почти не было, но запах – тонкий, чуть резковатый, будоражащий – чувствовался.

Гуля по-прежнему была без сознания. Она лежала на кровати под покрывалом, только лицо открыто, голова на возвышении, подбородок упирался в грудь.

Эля сразу же подошла к ней, присела рядом на корточки, хотела взять за руку.

– Мне кажется, она в коме, – сказала Эля, повернувшись к Койлыбаю.

– Она очень далеко, – ответил тот. – Албасты украла ее душу. Но поджидала она не ее, а тебя! Вот только справиться с тобой не смогла. Поэтому, можно сказать, прихватила твою сестру – от досады или случайно.

– Ничего не понимаю… – пробормотала Эля. – Как такое может быть? Я, наверное, кажусь вам очень глупой, но, пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит, и главное – где мы очутились? Только не говорите, что мы в другом мире, – быстро добавила она, – потому что я вас видела у реки еще раньше, днем, и потом, ночью, вы пили с нами чай у костра и обещали привести помощь.

Он выслушал невозмутимо, кивнул и ответил:

– Я – совсем другое дело, я могу быть везде, и у вас, и у себя, и еще много где, в нижем мире, в верхнем, в среднем…

– Продолжаете утверждать, что мы куда-то провалились? – У Эли не было сил спорить, она даже плакать не могла, хотя, наверное, стало бы легче.

– Можно сказать и так, но точнее будет – вас сюда заманили, – терпеливо гнул свою линию Койлыбай.

– Да-да, мифическая ведьма албасты, – пробормотала Эля, – из чистой вредности похитившая душу Гульнары, исключительно по злобе притащившая нас в параллельный мир… Кстати, а где ребята?

У Койлыбая ни один мускул на лице не дрогнул:

– Твои братья пошли искать отца. Руслан, как и ты, не поверил ни мне, ни Балуану. Балуан повел его к реке.

Эля прикрыла глаза.

– Вы хотите сказать, что они не найдут машину? – уточнила она.

– Зачем говорить, ты все равно мне не поверишь, так что пусть лучше все идет своим чередом.

Эля всмотрелась в его глаза. Он не врал или сам верил в собственную выдумку.

«Кажется, у меня течет крыша, – подумала она. – Мы непонятно где, в юрте с каким-то местным сумасшедшим, Гулька в коме, парни исчезли, Ерден Саматович, судя по всему, тоже… позвонить не могу, вызвать помощь не могу, а это значит – вертолет МЧС за нами не прилетит…»

– Очень надеюсь, что прилетит, – внезапно отозвался Койлыбай, словно подслушал ее мысли. У Эли перехватило дыхание, она закашлялась.