Большая книга ужасов — 62 - [37]

– Тихо, тихо, – Иван положил руку ему на загривок и почувствовал дрожь. Пса трясло, то ли от страха, то ли от ярости.

Женщина чуть повернула голову, медленно, Ивану показалось, невыносимо медленно, она стояла и целую вечность поворачивала голову, вот-вот Иван должен был увидеть ее лицо, пусть хотя бы профиль, но так и не увидел. Он держал Челкаша за ошейник, хотя пес не пытался сорваться и напасть на незнакомку. Он хрипел и трясся.

А незнакомка распахнула руки, как крыльями взмахнула, взметнулись концы шали, полнеба закрыли.

Скрипуче каркнул ворон.

Иван отшатнулся от белого бескровного лица с провалами щек и глаз.

– Верни, что взял! – ледяным ужасом пронеслось в голове.

Он упал на спину, даже не почувствовав земли, земля уплыла из-под него, он увидел над собой мелкие камешки и траву, раскисшую после дождя почву…

Заскулила собака. Жалобно, по-щенячьи.

Бледное лицо исказилось судорогой.

– А, проклятый! – каркнуло оно. И подернулось синими искрами, раздался треск. Метнулась черная рванина, хлестнула по глазам. Ваня еле успел зажмуриться.

И почти сразу упал, пребольно ударившись затылком.

Он тут же вскочил, чтобы бежать со всех ног, но увидел, как черный ворон в нескольких шагах от него бьется с серым котом. Кот, видимо, повредил птице крыло, ворон никак не мог взлететь, но попытки кота добить его не увенчались успехом, ворон точными ударами здоровенного клюва бил нападавшего, стараясь попасть по голове и выколоть глаза.

Челкаш гулко и с надрывом лаял, носясь вокруг сражающихся.

Кот извернулся и тяпнул ворона за лапу. Тот подпрыгнул и, развернув раненое крыло, взлетел вместе с котом.

Ваня, ничего не понимая, бросился разнимать врагов, но ворон наконец стряхнул кота и медленно, с трудом перелетел через ворота, а кот кувыркнулся и нырнул под ворота. Когда Ваня подбежал и распахнул калитку, ни кота, ни ворона уже не было.

Челкаш повизгивал и норовил облизать мальчику руки.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Ваня.

Пес преданно взмахнул хвостом и виновато прижал уши.

– Понятно, разговаривать ты не умеешь, – вздохнул Иван, – ладно, идем за досками.

Он выбрал пару досок под навесом, нашел лопату и вернулся к черному ходу в дом.

Навстречу бежала Лиля.

– Тебя за смертью посылать, – шепнула она, отбирая у него лопату.

– Лиль, тут сейчас такое было… – начал объяснять он, но подруга прижала палец к губам.

Ваня послушно замолчал.

Пока дед прибивал доски, заколачивая дверь, Ваня вырыл канавку для отвода воды из лужи.

– Вот и хорошо, – похвалил дед, – теперь можно объект сменщику сдавать. Вот только собаку я упустил, эх… Малой, Малой…

Глава 8 Еще одна ночь

Сменщик действительно явился. Им оказался парень лет двадцати, смешливый и белобрысый – Санек, представился он Ване, поочередно пожимая руки деду и ему, насмешливо поклонился Лиле, особенно же обрадовался вареникам, которые так никто и не съел.

– Чего это вы какие-то перепуганные? – ухмылялся Санек, поглощая холодные вареники. – Ведьму увидали?

– Кого?! – хором крикнули Ваня и Лиля.

Саньку, видимо, очень понравилась шутка, и он расхохотался, подмигивая то Лиле, то деду. Хохотал, пока не поперхнулся вареником. Лиля била его по спине, чтобы продышался.

– Все зубоскалишь, – не одобрил его Петр Васильевич, – шутник.

– Да ладно тебе, Василич! – не унимался Санек. – Смешно же!

Лилин дед слегка шлепнул Санька по затылку, проворчав:

– Дылда стоеросовая, опять хулиганишь?!

– Да ты чего, Василич, – взвился тот, – ты же меня знаешь!

Дед спокойно переобулся, не глядя на сменщика, и, уже выходя из сторожки, бросил:

– Сам знаешь, чего…

Санек вышел следом. И уже на улице, у ворот, дед, словно сжалившись, отозвал его в сторону, чтобы дать подробнейшие указания: и чтобы смотрел в оба, и насчет волков, и насчет хулиганов.

Челкаш рвался с дедом в деревню, но как оставить сменщика без собаки, пришлось посадить пса на цепь. Челкаш расстроился, и дед расстроился. Во-первых, он переживал из-за убежавшего Малого, а во-вторых, ему не нравилось поведение Челкаша, не нравилось появление волков поблизости.

В деревню возвращались в сумерках. Ветер стих, небо очистилось, земля, кое-где еще сырая, пахла не сухой пылью, а острой свежестью. Травы, полегшие от ливня, стряхивали воду и распрямлялись. В оврагах клубился туман.

Дед шагал впереди, молчаливый, погруженный в себя. Ребята чуть сзади, тихонько переговариваясь.

– Не могу поверить, – твердила Лиля, – нам не могло одновременно показаться одно и то же! Скажи, ты точно видел библиотеку?

– Видел, как тебя.

– Так, значит, мы были там и видели оба, – подруга потерла пальцами лоб, – почему я не помню, как оказалась на улице?

– Ты дымом надышалась, я тебя вынес.

– Ты мне жизнь спас! – У Лили округлились глаза.

Иван почувствовал себя неловко:

– Ну, если допустить, что никакого пожара не было и нам все показалось, то я тебя не спасал, у нас, наверно, коллективная галлюцинация была или что-то вроде.

Она задумчиво кивнула:

– Мы испугались скелета в шкафу…

– Гроза была, сильная. Может, она оказала на нас воздействие? – предположил Иван. – Слушай, а ты помнишь, как мы очутились на войне? Бой помнишь? Фашистов?

Лиля покосилась на него недоверчиво: