Большая книга ужасов — 60 - [4]

– Угу. Значит, надо начинать с друзей-подружек, со всяких слухов и домыслов. Как говорится, попробуем построить дело на ерунде.

– А это откуда? – удивился Андрей: сообразить, из какого источника цитата, не получилось.

– Что? А, нет, это из личного изобретения, – усмехнулся в ответ Роман, встал со скамейки и сделал пару шагов вперед. – Надо выяснить, с кем в классе Родионова дружила. С этих персонажей и начать. Логично?

– Логично-то логично, но… – Масляев тоже поднялся на ноги и напряженно замер, глядя на арку подворотни, откуда выходили двое подростков в похожих болоньевых дутых куртках и спортивных штанах. Вообще, со спины этих двоих вполне можно было бы принять за близнецов, если бы еще и прически были одинаковыми, но у одного бугая голова была брита налысо, а у второго топорщился короткий рыжий ежик. Правда, сейчас эти детали увидеть не представлялось возможным – их скрывали вязаные шапочки, только у одного на ней были три адидасовские полоски, а у другого – найковская галочка.

– Черт! – ругнулся Волкогонов, засовывая руки в карманы.

– Оба-на! Гляди-ка, Кабанчик, что у нас тут за флора столпилась.

– Ты хоть знаешь, что такое флора? – Роман быстро глянул на товарища и, получив в ответ такой же сосредоточенный взгляд, снова перевел глаза на парочку извечных врагов, с которыми они воевали чуть ли не с первого класса.

– Ты не гони, Волкогонов, я знаю, что такое флора. И, может, даже получше тебя.

Жорик (а говорил именно он, Кабан пока только гыгыкал, помахивая полиэтиленовым кульком, в котором звенели бутылки) заговорщицки подмигнул и заржал.

– Вы бы валили отсюда, красавчики (снова гогот Кабана), взрослые люди хотят расслабиться, посидеть спокойненько на лавочке, чтоб перед ними не мельтешили всякие членистоногие. Членистоногие, понял? – обернулся Жорик к своему корешу, и оба заржали так, что аж собака Романа оглянулась, отвлекшись от обнюхивания старого тополя, который служил местом встречи местных дворняжек.

Масляев подошел к другу и встал рядом. Выяснять отношения с этими придурками сейчас совершенно не хотелось – были дела поважнее, но и просто сбежать было бы проявлением трусости. Они, конечно, побаивались своих одноклассников, но не настолько, чтобы безмолвно ретироваться. Волкогонов и не собирался отмалчиваться.

– Так валите в свой двор, там и расслабляйтесь. Нечего у меня под окнами гадюшник устраивать.

Желваки у него так и заходили ходуном – хулиганье всегда действовало на интеллигентного Романа как красная тряпка на быка, и остановить его бывало так же тяжело, как несущийся локомотив. Андрей понял, что если сейчас не случится что-то экстраординарное, драки не избежать. Вот, черт! Было жалко новые джинсы, но тут уж ничего не попишешь – надо, так надо.

Но тут в пикировку вмешалась Лемми. Сорвавшись с места, она рванула с диким лаем в сторону незваных гостей. И хотя размеры у терьера были весьма скромные и один хороший пинок мог отправить ее через весь двор, но людям свойственно пугаться резких звуков, да и не отличались Кабан с Жориком особой смелостью – они попятились.

– Эй! Забери свою шавку, Волкогонов, а то от нее ща мокрое место останется!

– Только дернись, Кабан, и мокрое место останется от тебя! – запальчиво отозвался Роман, подхватывая с земли словно специально положенный сюда грязный обрезок металлической трубы. Андрей понял, что запахло совсем жареным: если оскорбление в свой адрес его друг мог еще пропустить мимо ушей, то обидеть свою любимицу не даст никому, тут у него крыша моментом съезжала. Старший Волкогонов, сам майор полиции, потом еле урегулировал этот вопрос. Так что делать нечего – не бросать же товарища. Вздохнув про себя, Масляев тоже подобрал кусок кирпича, которых во дворе валялось достаточно – каменная стенка, окружавшая двор Волкогонова, потихоньку разваливалась, заваливая горбатый асфальт кусками кладки.

– Ну ладно, пацанчики. В другой раз мы тоже с «аргументами» будем. Тогда и договорим.

И незваные гости быстро ретировались, одарив друзей на прощание всем известными жестами – выставленными вперед средними пальцами.

– Вот уроды, – выдохнул Волкогонов, швыряя на землю трубу и вытирая испачканную руку об штанину. – Иди сюда, Лемми. Ух ты моя защитница!

Парень присел на корточки и нежно потрепал собаку по холке.

– Ну что? Сейчас я ее заведу домой и выйду.

– Не, мне надо еще тоже домой забежать – похавать и домашку сделать, а то мама снова начнет мозги парафинить. Давай уже завтра в школе разузнаем, че-как с подружками Родионовой, и посмотрим, что дальше делать.

– О’кей. Кстати, после домашки, может, в «Контру» побегаем или в «Старкрафт»?

– Мысль. Ну все, я погнал. До скорого.

– Ага.

Глава 3

Утро следующего дня в школе было ничем не примечательным – те же лица одноклассников, те же учителя, те же уроки: иногда скучные, иногда интересные. Только какое-то все это сегодня было тошнотворно серое, неприятное. Ни Масляев, ни Волкогонов не смогли бы объяснить гнетущую атмосферу, воцарившуюся в школе. Хотя, может, это из-за того, что всю ночь дрянь какая-то снилась: руки светящиеся, открывающийся металлический кокон, наполненный черным дымом, в котором проступал силуэт человека… Почему-то последняя метаморфоза была самой страшной – от нее оба друга проснулись с криком. Правда, тогда они еще не знали, что им обоим приснилось одно и то же, но по дороге в школу поделиться успели. Обнаруженное сходство удивило, но не произвело особо сильного впечатления – в конце концов они дружили уже почти десять лет (для 16-летнего человека это целая вечность) и к тому же верили в разные теории о телепатической настройке разума. До чтения мыслей, конечно, еще далеко, но мозговые волны со временем, если много общаться, синхронизируются, люди подсознательно обмениваются образами, эмоциональным состоянием. Видимо, именно это с ними произошло. Правда, почему такая пакость снилась – все равно непонятно.