Большая книга ужасов — 34 - [19]

– Постойте! Вы ведь говорили, там и парни пропадали, а в жертву приносят только девушек. И Сычевы куда делись? Нелогично получается.

– Если бы я, деточки, знала! А лучше всего – уезжали бы вы оттуда. Целей будете. Как видите из летописей, тут всегда какие-то нехорошие люди собирались и нехорошие дела творились. Странные дела.

На пороге комнаты предстала Василина:

– Ну что, молодые люди, хлеб готов. Берите, горяченький! Вы его только с молоком в одну сумку не кладите, а то молоко согреется и скиснет.

Выйдя из гостеприимного дома, ребята позвонили домой, сообщив родителям, что у них все хорошо. Успокоив так родителей и частично самих себя, троица зашагала в обратный путь.

– Вот это деревенская бабка – нашему профессору впору! – воскликнула Фишка.

– Было же тебе сказано – она раньше работала учительницей в городе, – ответил Степа. – А это как минимум высшее образование. Тут другое важно: помните, что она про сектантов говорила? Что они опасны, и лучше держаться от них подальше.

– Лучше и правда держаться подальше! – передернула плечами Фишка. – Если они жертвы приносят и вообще непонятно что творят…

– Вот мы и пойдем через лес прямиком, подальше от их деревни. Так и угол срежем, и меньше будет шансов попасться им на глаза. Тем более что разные умники пишут у них глупости на заборе, а это вовсе не способствует дружбе.

Фишка посмотрела на небо:

– Вечереет уже. Не заблудиться бы.

– Не заблудимся, я дорогу знаю. Не раз уже ходил здесь, – заверил Степа. Вскоре они действительно сошли с лесной тропы и зашагали между высокими соснами. Стремительно сгущались сумерки, но Степа был уверен в себе:

– Ничего страшного, так будет быстрее. Сейчас все время в гору, а как до елок дойдем, тут спуск и начнется, до самого дома.

– Поскорее бы этот спуск, ноги уже отваливаются, – ворчала Фишка.

Густой ельник возник перед ними довольно быстро. По счастью, продираться через него было не нужно, шедший впереди Степа дал знак обогнуть его слева.

– Вот уж права русская поговорка: в сосновом лесу хочется молиться, в еловом – удавиться! – задумчиво изрек он, глядя на темное еловое царство.

– Только не надо про удавленников, пожалуйста, – жалобно ответила Фишка. – И без того страшно. Мне сейчас кажется, будто за нами кто-то следит!

Боря с удивлением оглянулся на сестру. Никогда прежде за ней такого не водилось – необоснованный испуг, жалобный тон. Обычно случалось наоборот – она говорила, что тормоза придумали трусишки, и всегда первая лезла во всякие рискованные затеи вроде похода ночью на кладбище или спуска по веревке с третьего этажа. Но раз уж она боится, надо ее как-то поддержать. Боря пропустил сестру вперед и пошел замыкающим.

– Отставить провокационные разговорчики! – весело скомандовал Степа. – Уже недолго осталось, сейчас наш путь пойдет под гору, а там и до дома недалеко. А вот, смотрите, впереди большая поляна, с нее хороший обзор. Извольте, господа, полюбоваться! И давайте передохнем пару минут, а то уже действительно ноги отваливаются.

Вид с поляны в самом деле впечатлял. Лес простирался до самой изогнутой линии горизонта, которая показалась Боре поразительно знакомой – это, как он знал, называется дежавю. Внизу блестящей ленточкой извивалась река, и знакомые скалы хорошо были видны, только казались отсюда маленькими. А там, возле скал, как на ладони раскоп, – не зря старались, большой участок расчистили, еще немного – и предстанут руины древнего дворца во всей своей загадочной красе. Присмотревшись, Боря заметил на раскопе маленькую фигурку человека. Наверное, это профессор любуется местом предстоящего великого открытия. Или кто-то из ребят решил прогуляться.

– Смотрите, – сказал Боря. – Там кто-то ходит.

– Где?! – взвизгнула Фишка, резко оборачиваясь назад.

– Там, внизу, на раскопе, – ошарашенно ответил Боря. – Профессор, наверное… И зачем визжать?

– Уф, разве можно так пугать! – выдохнула Фишка.

– Действительно, Наталья, зачем так пугать? – встрял Степа. – Я чуть банку с молоком не выронил от твоего визга!

Но Фишка уже взяла себя в руки.

– А вот зачем! – ответила она и показала на растущую неподалеку ель. Несколько ее нижних веток яростно раскачивались, словно их оттянули и отпустили. – Думаю, я своим визгом кого-то спугнула.

– Это вполне могла быть белочка или птица, – пробормотал Степа, подходя к ели. Тем временем встревоженные ветки уже почти прекратили качаться. – Никого не видно, может, и правда белочка с перепугу с елки рухнула.

Но Натка стояла на своем:

– С тех пор, как мы приблизились к ельнику, мне стало казаться, что из-за елок кто-то на нас смотрит. Один раз вроде бы я точно видела между деревьями чей-то силуэт!

– Так вроде бы или точно видела? – улыбнулся Степа и полез в ельник. – Ну что, видно вам меня?

– Тебя не видно, – ответил Боря. – Но зато хорошо слышно, и все елки ходуном ходят, словно там медведь прошел!

– Ну вот, а ты испугалась каких-то несчастных двух веточек! Да если бы тут кто-то был, мы бы такой топот сейчас услышали! Ладно, Натка, не обижайся, если за нами кто-то и следит, то он сам нас боится. А теперь пошли отсюда от греха подальше, пока не совсем стемнело.