Большая книга ужасов, 2013 - [2]

Пахло едой уже очень сильно, настоящей едой, сухарями в круглых банках, чипсами, я попробовал воздух на язык, и обнаружил, что сухари совсем рядом, в десятке метров, в синем вагоне с выбитыми стеклами, в корзине. Лежат. Я увидел эти сухари сквозь расстояние, и живот мой сжался в комок и заворочался внутри, как взбесившийся еж, и я уже почти озверел и уже почти рванул в вагон…

Почти.

В последнее время сильно болит голова, кроме того, меня преследуют предчувствия. Иногда я хочу пойти прямо, и останавливаюсь, и начинаю думать – стоит ли прямо? Может, лучше направо? Вот и сейчас я остановился и стал чего-то ждать. Когда тебе хочется немедленно куда-то бежать, лучше задавить это желание и хотя бы немного подумать, задержать дыхание, чтобы запахи не отвлекали. Или просто подождать, не стоит руководствоваться зовом желудка.

Вот я и ждал.

Налетел сухой ветер, вокруг меня завертелся хоровод листьев и запахов, и я не удержался и вдохнул. Крысы, шоколад, бумага, высохшие еще в мае васильки, солидол и уголь и еще сорок три запаха и сто два оттенка, они ворвались в мой мозг и мгновенно нашли соответствия, и вызвали резкий приступ головной боли, так что я закрыл глаза и присел на рельс, и…

Я услышал ее.

Тварь. Молекулы тяжелого смрада, смешавшиеся с запахами знойного лета. Она поджидала меня на той стороне, в зарослях шиповника, если бы не ветер, внезапно сменивший направление, я бы и не узнал.

Наверное, дежурный. Твари завалили поезд уже давно и явно устроили пир – а для чего еще поезда ронять? Скорее всего поезд был загружен беженцами, уходящими к северу, много людей, есть чем поживиться, твари собрались здесь, в глухом удобном месте, и когда вагоны опрокинулись и люди выбрались на насыпь, они были готовы. А когда все закончилось, твари разложили по насыпи вещи и стали ждать.

Ловушка. Безмозглый мародер видит разрушенный поезд, видит разбросанные вещи и жадно стремится к смерти, как крыса, которая чувствует сыр и не чувствует мышеловку. Конечно, мародеров становилось все меньше и меньше, и тварей, которые их стерегли, тоже, и в конце концов осталась только одна, она сидела в кустарнике, поджидала кого-нибудь к завтраку.

Расстояние есть, приличное, если сорвусь прямо сейчас, может, и не прицепится. Во всяком случае, сильно подумает, прежде чем пускаться в погоню в одиночку – твари весьма чувствительны к энергозатратам, и никогда не израсходуют больше, чем смогут получить. В одиночку гнать тяжело, а я отощал, мяса во мне негусто… К тому же я их вкусовым предпочтениям не очень соответствую, жестковат, и вообще, не вхожу в их пищевую цепочку. Вполне может быть, она пока про меня не знает, у твари, конечно, неплохой нюх, но не такой, как у меня, именно поэтому я еще и жив. А некоторые из них уже нет.

Если честно, мне почти сразу захотелось отсюда убраться. Перемахнуть через рельсы – и в подлесок, в подлесок, в тайгу, в тундру, вряд ли они туда добрались, хотя в наши дни все бывает, может, они уже везде. И я уже почти шагнул в сторону, когда снова качнулся ветер.

Загривок прочесала морозная дрожь, точно в шею мне вонзился ледяной еж, есть же морские ежи, почему не быть ледяным?

Я услышал человека.

Человека трудно с чем-нибудь спутать, человек воняет. Конечно, тварь не идет ни в какое с человеком сравнение, но в человеке тоже ничего ароматного нет, воняет, порой и смердит. Потом, страхом, соплями.

Я не слышал человека уже больше месяца, во всяком случае, живого. А этот был жив. И передвигался. Он шагал по рельсам, причем довольно беззаботно шагал – я его не только носом слышал, но еще и ушами. Как он наступал на гальку, как громко дышал и всхлипывал, и еще какой-то звук был, я не мог его определить, что-то негромко лязгало, точно человек что-то за собой тащил.

Дурачок какой-то. Он что, не знает, что в мире творится? Впрочем, возможно, и на самом деле дурачок, я и таких встречал. Психика не выдерживает, ломается, у людей удивительно неустойчивая психика, я это уже давно понял.

Что ж он так гремит-то?

Тварь сдвинулась. Ее запах усилился, я отчетливо слышал, как она идет вдоль насыпи параллельно с человеком. Разумеется, она шагала практически бесшумно. Она увлеклась человеком, и меня она не чуяла, я вполне мог уйти, какое мне дело до этого ненормального, что сам сунулся в пасть? Как он вообще выжил с такими-то навыками?

Интересно, почему не нападает? Этот дурень ничего не слышит, а тварь не нападает. Наблюдает. Впрочем, они любят поиграть, и сущность их в этом прекрасно проявляется, они ведь звери.

Она дождется, пока человек приблизится к еде, и выскочит из укрытия. Конечно же, человек испугается. Если у него найдется оружие, он будет стрелять. С таким же успехом можно стрелять в стену. Он испугается и побежит, и тварь пойдет за ним. Человек – легкая добыча, это будет уже не охота, это будет прогулка. Сплошное удовольствие – гнать добычу, зная, что ты в состоянии достать ее в несколько секунд. Или, может, по-другому – она хочет отогнать человека обратно к югу, к стае своей? Тоже правильно, мясо само пришло, тащить не надо. Умная тварь. Бедный человек.