Большая история маленькой страны - [15]

К этому времени Испания была уже совершенно иной страной в социальном и политическом отношениях. Мавританские арабы были привязаны к этой земле и создали на ней оригинальную цивилизацию. Тем не менее, испанцы никогда не переставали считать Испанию своей родиной. Они вернули себе страну после того, как она в течение длительного срока пребывала под арабским владычеством. И никто не утверждает, что, вернув себе Испанию, испанцы совершили «историческое преступление» по отношению к обитавшим там мусульманам. То, что испанцы сделали через восемь веков, евреи совершили через двенадцать.

Испанцы отвоевали захваченную арабами землю огнем и мечом, ценой страшного кровопролития.

Евреи вернули себе Эрец-Исраэль путем мирной поселенческой деятельности, прибегая к оружию исключительно в целях самозащиты.

Испанцы сражались против мавров, создавших на Иберийском полуострове один из величайших культурных центров в истории человечества. Они возвратили себе страну, которая пребывала в гораздо лучшем состоянии, нежели она была за восемь веков до мусульманского завоевания.

Евреи, вернувшиеся в Эрец-Исраэль после долгого изгнания, обнаружили даже не страну, но опустошенную землю, разоренную и запущенную, с весьма незначительным населением. И еще раз стоит напомнить, что, как бы то ни было, пусть в качестве национального меньшинства, пусть преследуемые, угнетенные, но евреи не покидали Эрец-Исраэль никогда.

В чем сходство Испании и Израиля? В обоих случаях продолжал существовать народ, лишившийся своей страны, но не смирившийся с иноземным завоеванием и хранивший надежду вернуться на родину.

Оспаривая аналогичное право еврейского народа, арабы и их союзники приводят самые разнообразные доводы. Особенно они любят ссылаться на известного британского историка Арнольда Тойнби, недолюбливавшего евреев за то, что те не пожелали вести себя в соответствии с выведенными им законами истории. По поводу евреев он писал, что «ископаемые окаменелости» не должны возвращаться к жизни. Тойнби пытался установить правовые ограничения, имеющие силу по отношению к национальным конфликтам, на основании аналогии с гражданским имущественным правом. В соответствии с его логикой, правомочна следующая формула: если арабы вернут себе Палестину, пока не прошло пятьдесят лет со времени образования еврейского государства, это будет в высшей степени законный и справедливый возврат. Евреи, вернувшиеся в Эрец-Исраэль после многовекового изгнания, совершили историческое преступление и потому не могут считаться законными владельцами страны.

Готов согласиться с историком Тойнби не только по поводу государства (которому – слава Богу! – уже больше и пятидесяти, и шестидесяти лет), но и по поводу завоеваний 1967-го г. Давайте в 2017 г. возобновим дискуссию о законности наших границ. До этой даты осталось всего ничего. Зато уж тогда все будет «по закону.»

Другим критерием для решения национальных споров Тойнби предлагал считать сопоставление страданий, которые выпадут на долю народа в том случае, если его требования будут отвергнуты. Тойнби считал необходимым предпочесть требования той стороны, которой отказ сулит наибольшие страдания.

Однако и этот критерий, несомненно, решает дело в пользу евреев. Бедствия, перенесенные еврейским народом в результате его многовековой бездомности, невозможно даже сопоставить с теми «страданиями», которые якобы выпали на долю арабов в результате восстановления еврейского государства. Это настолько очевидно, что не может быть опровергнуто.

Арабы и европейские юдофобы пытаются обесценить еврейские страдания, доходя при этом до полного отрицания Катастрофы. С другой стороны, они охотно сравнивают страдания палестинских арабов с участью европейских евреев в годы нацистского геноцида. Арабским пропагандистам ничего не стоит поставить знак равенства между крематориями Освенцима и израильской военной администрацией в Иудее, Самарии – сегодня эти территории принято называть во всем мире и в самом Израиле Западным берегом – и Газе. (Кстати, именно эта администрация обеспечила условия для создания шести палестинских университетов, наложила строжайшие ограничения на использование оружия солдатами Цахаля, предоставила местным жителям право апелляции в Высший суд справедливости с целью отмены ее собственных решений.)

Эта лживая «симметрия» с готовностью воспринимается не только в арабском мире, но и на Западе, где сотни неутомимых карикатуристов сопоставляют солдат Цахаля с эсэсовскими палачами. Воистину, трудно спорить с Геббельсом, говорившим, что чем ужаснее ложь, тем легче в нее поверить.

Так все-таки: чье право «правее»?

8. ВИРТУАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ

Я не люблю тавтологий и стараюсь прибегать к ним в крайних случаях. Но тут у меня положение безвыходное. Никому ведь, скажем, не придет в голову назвать тавтологией молитву, несмотря на то, что некоторые из молитв верующие люди повторяют несколько раз в день. Молитва от повторения становится только прозрачней и глубже. А если молитва и история сливаются воедино? Если история становится молитвой, а молитва историей? И если обе они неотделимы от земли, на которой возникли? И если из-за этого триединства еврей испытывает трепет?