Большая история - [92]
Многие сделали себе состояние на нефти, но только не Эдвин Дрейк – он умер в 1880 году в нищете, хотя и был одним из тех, кто открыл новую страницу в революции горючих ископаемых.
11
Антропоцен: восьмой порог
Мы уже не в голоцене. Мы в антропоцене.
Пауль Крутцен, реплика на конференции в 2000 году
Собиратель пищи снова возвращается, но теперь уже как собиратель информации. И в этой роли электронный человек является кочевником не меньше, чем его палеолитические предки[218].
Маршалл Маклюэн, «Понимание медиа»
В XX веке мы, люди, начали перестраивать окружающую действительность, общества и даже самих себя. Сами того не желая, мы вносим такие стремительные и масштабные изменения, что наш вид приобрел силу нового геологического фактора. Многие ученые стали говорить, что планета Земля вступила в новую геологическую эпоху – эпоху антропоцена, или так называемую эру человека. Впервые за 4 млрд лет истории биосферы отдельный биологический вид оказался главной движущей силой перемен. Всего за один-два века, опираясь на гигантские потоки энергии и существенные инновации, которые дала революция горючих ископаемых, человек вдруг оказался у штурвала планеты, толком не зная, на какие приборы смотреть, какие кнопки нажимать и где попытаться совершить посадку. Это новая территория для людей и для всей биосферы.
Великое ускорение
В общих чертах эпоха антропоцена похожа на драму в трех актах, причем гораздо более серьезные перемены все еще на подходе.
Первый акт начался в середине XIX века, когда технологии на основе горючих ископаемых начали преображать весь мир. Несколько стран Атлантического региона получили колоссальное богатство, власть и страшное новое военное оружие. Между первыми топливными державами и остальным миром образовался огромный разрыв в мощи и богатстве. Он сохранялся больше 100 лет и начал сокращаться лишь в конце XX века.
Эти различия создали перекос в империалистическом мире конца XIX – начала XX века. Страны Атлантического региона, в аграрную эру почти всегда игравшие второстепенную роль, вдруг возвысились почти над всем миром, порой вплоть до того, что стали управлять им – например, большей частью Африки и многими из тех территорий, где когда-то царили великие азиатские империи Индии и Китая. За пределами нового узлового Атлантического региона технологии горючих ископаемых сперва оказывали в основном разрушительный эффект, потому что прибывали сюда в виде военного оснащения зарубежных захватчиков. Nemesis, первый военный корабль с корпусом, крытым железом, паровым двигателем и 17 пушками, способный быстро маневрировать на мелководье, помог Англии получить контроль над китайскими портами в первой «опиумной войне». Китайский флот, когда-то величайший в мире, оказался бессилен перед таким оружием.
За несколько десятилетий коммерческая и военная мощь Европы подорвала древние государства и прежний уклад жизни. Текстильное производство, где использовались прядильные машины и ткацкие станки на паровых двигателях, разорило индийских ремесленников-ткачей – ведущих производителей хлопковых тканей в аграрную эру. Британия получила политическую и военную власть над Индийским субконтинентом и закрепила этот дисбаланс, не пуская индийские ткани на свои рынки. Даже от строительства крупных железных дорог в Индии выиграли скорее англичане. Бóльшая часть путей и подвижных составов производилась в Британии, а огромная индийская железнодорожная сеть в первую очередь была создана для того, чтобы быстро и дешево переводить британские войска, экспортировать дешевое индийское сырье и ввозить английские фабричные изделия. Рост спроса на сахар, хлопок, каучук, чай и другие сырьевые товары способствовал образованию в Америке, Африке и Азии разрушительных для окружающей среды плантаций, на которых часто использовался полурабский труд. В результате войн, где против копий и ассегаев[219] были выставлены пулеметы, европейские державы поделили между собой Африку и управляли ей почти целый век.
Экономические, политические и военные победы создали у Европы, или Запада, ощущение превосходства, и многие европейцы стали видеть в своих завоеваниях некую миссию, в рамках которой они должны были сделать остальной мир более цивилизованным и современным. Индустриализация казалась им признаком прогресса. Миссия по изменению мира, в пользу которой стали активно проповедовать в эпоху Просвещения, состояла в том, чтобы «совершенствовать» его, сделать лучше, богаче, превратить в более цивилизованное место для человечества.
Второй акт антропоцена был полон жестокости. Он продолжался с конца XIX до середины XX века. В этом акте первые державы топливной эры ополчились друг на друга. В конце XIX века США, Франция, Германия, Россия и Япония стали угрожать индустриальному первенству Британии. Обострилось соперничество, основные державы пытались защитить свои рынки и источники снабжения и оградить их от конкурентов. Международная торговля пришла в упадок. В 1914 году противостояние перешло в открытую войну. В течение тридцати лет новые технологии, растущее богатство и население современной эпохи служили разрушительным мировым войнам.
