Большая игра - [23]

«Любезный Отец-командир! — писал Паскевичу царь. — Сдав армию Горчакову, молю тебя не оставаться в Яссах, а поезжай в наши границы лечиться, где тебе удобнее, в Киеве или в Гомеле»[37].

Паскевич покинул армию. Командовать под Силистрией остался Горчаков, который сразу же столкнулся с необходимостью отражать опасные вылазки турок. Осада затягивалась. Тем временем австрийцы сосредоточили свои войска не только в Трансильвании к северу от нашей Дунайской армии, но и в Галиции и Буковине, то есть на границах с Россией.

К счастью, Паскевич оправился от контузии и включился в работу. Его заметно тревожили недвусмысленные приготовления австрийцев. Лучшую часть нашей армии — гвардию — пришлось отправлять в царство Польское. На Балтике к англичанам присоединились французские корабли, вместе они подошли к Кронштадту. На южном театре неподалеку от Стамбула наращивалась англо-французская сухопутная группировка. Уже в мае 1854 года она достигла 36 тысяч человек, и подкрепления всё прибывали.

А тут еще и Пруссия заключила с Австрией военное соглашение, в котором оговаривалась возможность совместной войны против России. Оценив общее стратегическое положение, Паскевич убедил Николая I в необходимости оставить Молдавию и Валахию.

Отход производился организованно, никакого бегства или паники. Спокойно эвакуировали раненых, забрали всю артиллерию, и только в конце августа турки смогли войти в покинутый русскими Бухарест. Почти сразу же в османские пределы вошла австрийская армия, которая и заняла Дунайские княжества. Вена, формально не объявлявшая войны Петербургу, действовала как явный враг. Ради сдерживания Австрии пришлось оставить значительные силы, которые очень бы пригодились нам в Севастополе. У русского командования уже не было сомнений, что в Крым последует десант трех держав (Турция, Англия и Франция). И действительно, в сентябре 1854 года противник высадился в Крыму.

Крымская война: битва в окружении

Ранее мы говорили о предположениях русских военачальников относительно планов противника. Но это были только догадки, основанные на разведданных и универсальных принципах ведения войны. А как представляли себе войну с Россией западные стратеги? На какие козыри рассчитывали, что собирались делать?

Этот вопрос хорошо исследован в европейской историографии, вот и давайте воспользуемся классической работой Эмиля Даниэльса, который завершил многотомный труд своего учителя Ганса Дельбрюка «История военного искусства».

Лондон и Париж тщательно готовили против России так называемый поход «цивилизованных стран против московитов». По мысли англичан и французов, в коалицию следовало вовлечь не только Австрию, но и Пруссию, а также Швецию и германские княжества. Активные дипломатические консультации шли по всей Европе. Так, например, шведский король Оскар I согласился выставить шестидесятитысячную армию, потребовав себе Финляндию, всю Прибалтику и Петербург. Эта комбинация встретила понимание у французов, но Швеция сделала оговорку: вступить в войну она согласна лишь при условии, что и Австрия нападет на Россию.

Вена демонстративно бряцала оружием у наших границ, но переходить их не решалась. «Ястребы» в австрийской элите давили на своего императора, но он колебался. Неуверенность Вены заставила и шведов повременить с выступлением и подождать, как будут развиваться дальнейшие события. Подобным образом рассуждали и в Пруссии, которой Париж тоже предлагал территории за счет нашей страны. Угроза всеобщей войны против России сохранялась, и все зависело от того, добьются ли англичане и французы крупных побед.

Чтобы подтолкнуть Швецию и Пруссию, англо-французский флот вошел в Балтийское море, угрожая Кронштадту. Однако русские уже были готовы к их появлению. Помимо действующего флота, финские шхеры защищали тридцать пять русских кораблей на паровом ходу и сто семьдесят девять канонерских гребных лодок[38], не считая вспомогательных мелких судов. Еще в декабре 1853 года Меншиков по приказу Николая I составил аналитическую записку о стратегии нашего флота на Балтике. Он считал, что нет смысла давать сражение в открытом море далеко от наших укрепленных берегов. Сухопутные батареи — наше преимущество, вот пусть неприятель сам идет на пушки, понесет урон, и только затем русские корабли выйдут преследовать врага. Как водится, данный план потом критиковали за «нерешительность», но он блестяще оправдался и посрамил великие флоты Англии и Франции.

Судите сами. Весной 1854 года сорок девять английских кораблей, вооруженных 2344 орудиями и общей численностью экипажей в 22 тысячи человек, вознамерились разрушить все укрепленные пункты России на Балтике. Командовал эскадрой вице-адмирал Непир. Франция направила ему в помощь эскадру вице-адмирала Пасеваль-Душена: 31 корабль, несших 1308 пушек. Вся эта мощь занялась обстрелом береговых поселений, но без особого успеха, а лишь озлобляя местных жителей. Выманить русский флот не получалось, а сунуться к нашим главным крепостям противник побаивался.

Время шло, вся Европа следила за англо-французским походом. От Непира ждали крупных побед. Наконец, 26 июня 1854 года неприятельский флот показался у Кронштадта. Русские капитаны хладнокровно ждали, когда противник подойдет поближе, и тогда заговорили бы не только корабельные пушки, но и береговая артиллерия. Непир заявил, что фарватер слишком мелководный, и не рискнул атаковать. Персеваль поступил точно так же. Осмотрел Кронштадтские укрепления и удалился восвояси. Царь Николай I следил за этими маневрами лично, как впоследствии писал Меншикову, ждал атаки каждую минуту. Но ничего не происходило.