Большаки на рассвете - [173]
Пройдут годы, но этот уголок Аукштайтии и впредь будет осенять свет бытия и любви Юозаса; здесь, где воздух настоян на жизни его близких, на их надеждах и их нужде, здесь и небо иное, более теплое и близкое, и все здесь словно соткано из другой материи, неземной и нетленной. Где начинается жизнь, туда она постоянно и возвращается, там она медленной смертью и умирает, борясь изо всех сил, сопротивляясь, стремясь во что бы то ни стало защитить себя…
П. Браженас
КОГДА БОЛЬШАКИ ПРОЙДЕНЫ
Жизненный путь Бронюса Радзявичюса трагически оборвался, не перевалив и сорокалетнего рубежа. Творческая биография писателя кончилась на самом разбеге. Большей части своих произведений автор не увидел напечатанными. Такую личную судьбу не назовешь счастливой.
Счастливее складывается судьба литературного наследства Б. Радзявичюса. Две части романа «Большаки на рассвете» и рассказы, составившие трехтомник посмертного издания, уже теперь признаются и осознаются как яркое явление не только последнего десятилетия, но и всей литовской советской прозы. С годами такое осознание должно только утвердиться: уверенность в этом внушает само творчество, не рассчитанное на ажиотаж и шумную славу, а ожидающее и требующее серьезного и вдумчивого читателя-собеседника.
Уже в самом начале романа автор формулирует свою эстетическую программу: «Задержимся здесь надолго. Надо будет внимательно вглядеться в каждый предмет, в каждое лицо, иначе мы ничего не увидим и не поймем. Многое здесь неуловимо, подобно игре солнечных лучей на воде или в листве, многое приходит, как дитя, жмурясь от яркого света, и не поймешь, страдание это или радость». Называю это идейно-эстетической программой, ибо в самом обещании «задержаться здесь надолго» звучит твердая авторская установка — не спешить, ибо слова «многое здесь неуловимо» продиктованы чрезвычайной требовательностью автора к себе, ощущением того, что жизнь человеческая — такая глубина, дна которой никогда не коснется перо настоящего художника. А дитя с его трудно распознаваемыми чувствами («страдание это или радость») — в этом образе сознательный отказ от однозначного толкования фактов и явлений, человеческих поступков и судеб, краеугольный камень художественной концепции личности. Чересчур велик риск — в наше время — не спешить, чересчур большая роскошь — спокойно всматриваться во все. Чем оправданы этот риск, эта роскошь? Прочитаем же в том темпе, какой диктует нам автор — еще один абзац:
«В той деревне остался порыв ветра, ударявший в открытую грудь, родники и холодные, быстрые речки, грозди перезревшей малины в прогалинах, пересохшие глиняные тропинки; остался там и удаляющийся топот лосиных копыт, лисьи норы, прикрытые слоем жухлых листьев, тенистые заболоченные низины и солнечные, полные бабочек, лужайки, поросшие орешником высокие холмы, заросли папоротника, внезапная прохлада сумерек, когда дорогу преграждали желтые полосы теней, и голос тетки, зовущей со двора ужинать; осталось и веснушчатое лицо соседского мальчугана, и льняные, растрепанные ветром волосы двоюродной сестренки Юзукаса…»
Сколько здесь очевидного беспорядка, хаоса, как «не хватает» сознательной, жесткой логичности в изложении деталей, своего рода драматургии, ведущей от завязки к кульминации! Все здесь одинаково важно, ничто не ищет себе наиболее подходящего места, а застывает там, куда занесло, как ветром, порывом воспоминаний. Можно только догадываться, как выглядел бы этот абзац, если бы подобный материал был подан со всякими литературными ухищрениями, как «набухла» бы каждая деталь, превращаясь в отдельный красивый образ. Ведь за «удаляющимся топотом лосиных копыт», за «внезапной прохладой сумерек», за «веснушчатым лицом соседского мальчугана», за всеми перечисленными деталями ощущается определённый сюжет, самостоятельная маленькая драма, целый мир.
Не пускаясь в рассуждения о том, как соотносятся в романе детали, зафиксированные «с натуры», с деталями, рожденными воображением писателя, поделюсь лишь одним впечатлением. Каждый раз, встречая в романе деталь, виденную в жизни, не можешь надивиться ее достоверности, точности, лаконичности, — будь то несколько штрихов, рисующих стоящего перед зеркалом известного певца «с красным, изъеденным гримом лицом», или описание черемухи, уничтожаемой какими-то гусеницами. Этой подлинностью, этой точностью заслужив доверие читателя, автор ведет его за собой куда-то в глубину образа, от наблюдения к переживанию.
В тексте создается напряжение чувства и мысли, позволяющее автору передать словом редкое, неповторимое мгновение раскрытия души героя, всей его человеческой сути. Чувствуешь это и думаешь: вот что такое дыхание таланта, вдохновение, послушное художнику слово, через которое и реализуются все его творческие замыслы.
Повествователь и главный герой романа — одно лицо: Юозас Даукинтис, на два-три десятилетия отдалившийся от своего сиротского детства и абитуриентской юности, на десяток лет (или чуть меньше) — от своего студенчества, от первых творческих опытов, от времени написания диссертации. Из своих воспоминаний, размышлений, дневниковых записей сплетает он историю собственной жизни.
«Сердце не камень», — говорит пословица. Но случается, что сердце каменеет в погоне за должностью, славой, в утверждении своей маленькой, эгоистической любви. И все же миром владеют другие сердца — горячие сердца нашего современника, сердца коммунистов, пылкие сердца влюбленных, отцовские и материнские сердца. Вот об этих сердцах, пылающих и окаменевших, и рассказывается в этом романе. Целая галерея типов нарисована автором. Тут и молодые — Оксана, Яринка, Олекса, и пережившие житейские бури братья Кущи — Василь, и Федор, и их двоюродный брат Павел.
В сборник вошли повесть «Не родись счастливым», посвященная жизни молодого талантливого хирурга, уехавшего работать в село, повесть «Крутогорье» — о заслуженном строителе, Герое Социалистического Труда Г. Бормотове, а также лучшие рассказы писателя: «Мост», «Меня зовут Иваном», «Пять тополей» и др.
Роман известного писателя С. Марвича «Сыновья идут дальше» рассказывает о жизни и борьбе рабочих Устьевского завода под Ленинградом в годы революции, гражданской войны и начального периода восстановления народного хозяйства. Отчетливо отражена организационная роль партии большевиков, запоминаются образы профессиональных революционеров и молодых членов партии, таких, как Буров, Дунин, Башкирцев, Горшенин, Чебаков. Читатель романа невольно сравнит не такое далекое прошлое с настоящим, увидит могучую силу первого в мире социалистического государства.
В книгу известного журналиста, комсомольского организатора, прошедшего путь редактора молодежной свердловской газеты «На смену!», заместителя главного редактора «Комсомольской правды», инструктора ЦК КПСС, главного редактора журнала «Молодая гвардия», включены документальная повесть и рассказы о духовной преемственности различных поколений нашего общества, — поколений бойцов, о высокой гражданственности нашей молодежи. Книга посвящена 60-летию ВЛКСМ.
В сборник Иси Меликзаде «Зеленая ночь» вошло несколько повестей и рассказов, повествующих о трудящихся Советского Азербайджана, их трудовых свершениях и подвигах на разных этапах жизни республики. В повести «Зеленая ночь» рассказывается о молодом леснике Гарибе, смело защищающем животный мир заповедника от браконьеров, честно и неподкупно отстаивающем высокие нравственные принципы.
В публикуемых повестях классика литовской литературы Вайжгантаса [Юозаса Тумаса] (1869—1933) перед читателем предстает литовская деревня времен крепостничества и в пореформенную эпоху. Творческое начало, трудолюбие, обостренное чувство вины и ответственности за свои поступки — то, что автор называет литовским национальным характером, — нашли в повестях яркое художественное воплощение. Писатель призывает человека к тому, чтобы достойно прожить свою жизнь, постоянно направлять ее в русло духовности. Своеобразный этнографический колорит, философское видение прошлого и осознание его непреходящего значения для потомков, четкие нравственные критерии — все это вызывает интерес к творчеству Вайжгантаса и в наши дни.
В книге «Мост через Жальпе» литовского советского писателя Ю. Апутиса (1936) публикуются написанные в разное время новеллы и повести. Их основная идея — пробудить в человеке беспокойство, жажду по более гармоничной жизни, показать красоту и значимость с первого взгляда кратких и кажущихся незначительными мгновений. Во многих произведениях реальность переплетается с аллегорией, метафорой, символикой.
В романе классика литовской литературы А. Венуолиса (1882—1957) запечатлена борьба литовцев за свою государственность в конце XIV века. Сюжет романа основан на борьбе между Литвой и Тевтонским орденом. Через все произведение проходит любовная линия рыцаря тевтонского ордена и дочери литовского боярина.