Болотные робинзоны - [3]
— А вот вы сами спросите у деда Никиты, как пройти на Андрюшкин остров, тогда я с вами буду дружить, — проговорил он вызывающе и повернулся, чтобы идти. Но Федоска вдруг шагнул и загородил ему дорогу.
— Чего там — раки. Мы завтра в старый лес пойдём, — выпалил он. — Ивашка там филина подсмотрел в дупле. Кто его первый из дупла выгонит, тот молодец. Пойдёшь?
Мальчики молча смотрели то на Сашу, то на Федоску. И может потому, что серые глаза Федоски по-прежнему светились насмешкой, Саша решительно кивнул головой.
— Пойду, — сказал он. — Когда?
— Я тебе утром в окошко постукаю, — поспешно объяснил Мотя, и вся его круглая мордочка засияла от удовольствия. — Тихонечко постукаю, чтобы бабушка Ульяна не услыхала. Ты не сердись, Сашка, право!
— Постучи, — сказал Саша. Быстро повернувшись, он вбежал на крыльцо маленькой покосившейся избушки и, не оглядываясь, закрыл за собой дверь.
Глава 3
ОНИ!
Дуб посередине полянки был толстый и высокий, и окружавшие его деревья казались перед ним чуть ли не молодняком. Его раскидистые корявые ветви закрывали большую часть полянки и даже в сильный дождь под ним было сухо. Сейчас утро было раннее, кудрявая вершина дуба уже освещена, но под деревом ещё сумрачно и трава тяжелела от росы.
— Сюда, я ж говорил — сюда! Вон отсюда видно, да чёрное какое!
— А чего же ты сам не лез?
— Да, сам полезь-ка! Без верёвки на него и не заберёшься!
Кусты орешника раздвинулись, и на полянку выбежал Андрейка. Штанишки, вымокшие от росы, потемнели и прилипли к ногам, роса капала с волос и даже с кончика вздёрнутого носа, но он этого не замечал.
— Как выскочит, крылищи — во! — И он расставил руки, сколько мог. — А глазищи — во, как колёса! А на башке рога — во! Бородища — во! Как у козла. Да страшнющий какой, да как загудит: у-ху-ху…
Андрейка перескакивал с одной ноги на другую, приседал и взмахивал руками, весь горя от возбуждения. Мальчики окружили его и смотрели то ему в рот, то вверх на дерево. Здесь, на месте, рассказ, слышанный ими уже не раз, казался новым и особенно значительным. Над первым толстым суком старого дуба чернело большое дупло. Похоже было, что после Андрюшкиного рассказа никому не хотелось заглянуть в это дупло первому, но ни один не хотел в этом признаться.
— Да его ещё, может, там и нет вовсе, — равнодушно проговорил Федоска, махнул рукой и отвернулся: я бы, мол, и полез, да не стоит трудиться.
— А забожусь, что есть. А забожусь! — заволновался Андрейка. — Он ночью с лешим по болоту хороводится, зайчей ловит. А сейчас залез в дупло и спит. Забожусь, что тут!
Саша посмотрел вверх, потом на мальчиков. Он вдруг заметил, что у Федоски одна прядь волос, спускающаяся на лоб, светлее других, и глаза невольно на ней задержались. Но Федоска поймал его взгляд и насторожился:
— Ты чего на меня смотришь, думаешь, боюсь? — вызывающе спросил он и для чего-то туже подтянул поясок. — Я их, чертей, может, столько перевидал… как курей. А тебе вот и лезть, — неожиданно закончил он и оглянулся на остальных мальчиков.
— Тебе! Тебе лезть! — обрадованно закричали все. Для каждого нашёлся удобный выход: не лезть самому и не заслужить упрёка в трусости.
Саша невольно сделал шаг назад.
— Боишься? — тоненьким голосом спросил Мотя и смешливо потянул носом. — Не бойся, не съест, не гусак! — закончил он под общий смех.
Саша покраснел и оглянулся. Все глаза, как вчера, были устремлены на него. Все ждали. Он вздохнул и стиснул зубы так, что стало больно.
— Бросай верёвку, Федоска, — сказал он твёрдо и сам тоже подтянул пояс курточки.
В руках у Федоски мигом оказалась принесённая из дома верёвка. Из кармана он вытащил продолговатый камень и крепко привязал его к верёвке.
— Берегись! — крикнул Федоска и размахнулся.
Камень перелетел через нижний сук и упал. Верёвка повисла на нём, касаясь земли.
— Влезешь? — спросил Федоска, уравнивая концы, — аль подмогнуть?
Саша молча взялся за верёвку и, напряжённо перехватывая её скрещёнными ногами, начал подниматься наверх. На поляне стало тихо. Ребята, подняв головы, следили за каждым его движением. Вот он добрался до сука, схватился за него, подтянулся и, слегка задыхаясь, сел верхом. Затем, упираясь руками и осторожно передвигаясь по суку, приблизился к стволу. Теперь дупло чернело над самой его головой. Саша размахнулся и запустил в него камень. В ответ послышалось страшное шипение, в дупле что-то завозилось, и вдруг перед самым носом мальчика мелькнула огромная кошачья голова с жёлтыми глазами и круто загнутым разинутым клювом. Саша вскрикнул и отшатнулся, закрывая лицо руками. Он едва устоял на суку, крепче обхватил его ногами. В лицо дунуло ветром, мягкое упругое крыло ударило по руке, и огромный филин бесшумно пронёсся над поляной и скрылся за деревьями.
Саша не сразу решился опустить руки: казалось, вот-вот в лицо опять глянет страшная кошачья голова.
Голоса снизу привели его в себя.
— Самолёт! Чистый самолёт! — кричал, прыгая на одном месте, Ивашка. А Андрейка бегал по поляне и хватал всех за руки.
— Скорей! Ой, да скорей же! — торопил он. — Бежим глядеть, куда он подевался!
Мальчики с криком и смехом бросились с полянки.
Это произошло около миллиона лет тому назад, когда на Земле не было ни самолётов, ни железных дорог, ни городов. Не было даже людей таких, как мы с вами. В лесах бродили первые люди, происшедшие от обезьян. Они и с виду больше походили на обезьян, чем на современных людей. Учёные их называют «обезьянолюдьми». Жизнь они вели трудную, полную опасностей. Они сражались с дикими зверями, ещё только начинали говорить, страдали от холода и часто от голода.Но дикие люди сумели сделать удивительное открытие: завоевали огонь — великую силу, без которой и мы не могли бы жить.
Повесть рассказывает о подлинной истории из жизни четырех поморов, оказавшихся на острове Шпицбергене. Герои С. Радзиевской подкупают смелостью, мужеством; всех их объединяет глубокая вера в человека, в его лучшие душевные качества.
Автор, биолог по профессии, пишет художественные произведения для детей, главным образом, о природе и животных. В своей книге писательница живо, увлекательно рассказывает о растительном и животном мире Татарии. Рассказы о природе расположены по месяцам, начиная с марта.
Новый сборник рассказов Софьи Борисовны Радзиевской посвящен ее любимой теме — дружбе детей и животных. Герои центрального рассказа — маленький веселый щенок Пум и бродячая кошка Чернушка — живут в тесной дружбе о детьми детского дома; девочка Хашима и ее верный пес Айнек спасают от волков верблюжонка Ак-Юлдуз; лесник Максим выручает из беды лося Бурана. Маленькие читатели понимают, сколько хорошего можно увидеть, если подойти к животным с открытой душой.В коротеньких, рассказах о насекомых писательница вводит детей и в другой мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.