Болотные огни - [29]

И все-таки взять сейчас этих двоих парней значило бы потерять голову. Может быть, даже те облавы и повальные обыски в поселке ночью, когда убили Ленку, может быть, и они были ошибкой. Разве облавами чего-нибудь добьешься?

Самое страшное в том, что за спиной, за самой спиной твоей стоит еще один невидимый враг!

Дело с ограблением кооперации тоже не двигалось с места. Гипсовый след, снятый во дворе правления, ни к какому следу не подошел. Работники розыска (в том числе и сам Денис Петрович) без разбору рассматривали все встречающиеся руки — это просто стало какой-то манией, — но все было напрасно. Гипсовый слепок с дедовых зубов, страшно оскалясь, валялся в столе у Дениса Петровича. Один только Ряба не унывал и старался всех утешить.

— Что вы хотите? В наше время даже центророзыск — с какими криминалистами! — годами ловит банды. Что же с нас спрашивать, у нас же кругом кулачье…

Имя Ленки в розыске, словно сговорясь, никогда не поминали.

— Сдается мне, — сказал как-то Денис Петрович Водовозову, — что весь этот шум в поселке — убийства, собственно бессмысленные, столб, дорога и все прочее — они подняли для того, чтобы отвлечь наши силы и свободно орудовать в других местах.

Он был прав. В уезде усилился разбой. Волостные милиционеры рассказывали, что Левка со своими парнями обирает окрестные деревни. «Прямо данью обложил, Денис Петрович. Наезжает, грузит муку, окорока на подводы, забирает, что получше, — и прощай. А спроси ты в такой деревне: кто был, куда уехал? Никто ни слова. Но по деревням его не поймаешь. Гнездо его нужно искать, Денис Петрович».

И вот недалеко от города был нагло ограблен поезд, а обер-кондуктор, пытавшийся, видно, оказать сопротивление, сброшен на ходу под колеса. Берестова вызвали в транспортный трибунал.

Денис Петрович давно понимал, что неприятностей с этим делом ему не избежать, что рано или поздно поднимет крик прокурор (унылый человек с вечно больными почками), что потеряет терпение уисполком, завопит губерния, — и все они будут правы. Но меньше всего хотелось ему иметь дело с трибунальским следователем.

К тому времени революционные трибуналы отжили свой век и были повсюду уже упразднены — только армия и транспорт сохранили еще эти суровые суды со всеми их атрибутами. И нужно же было, чтобы именно Морковин оказался трибунальским следователем!

Впервые они столкнулись этой зимой из-за беспризорников.

Как-то раз Берестову повстречался старик Молодцов, машинист.

— Что же это вы, товарищи партейные, — сказал он с насмешкой, — ребятишек в холодную сажаете? Этого даже и сам царь-батюшка не делал.

— Вы про что?

— Сходи на вокзал, посмотри.

На вокзале в нетопленной комнате на каменном полу сидели беспризорники, грязные, синие, со сведенными от холода ногами. Их вытащили из подвагонных ящиков, в которых они думали добраться до юга, и посадили сюда по распоряжению Морковина. Один из них был совсем мал.

Денис Петрович отменил морковинский приказ (чего делать не имел права), а затем весь розыск доставал какую-то обувь, талоны в заводскую столовую, койки в общежитие, чтобы как-то пристроить окостеневших от холода пацанов. Через три дня их отправили в колонию.

— А знаете ли вы, что они все по дороге разбежались? — зловеще спросил потом Морковин Дениса Петровича.

— Так живые же разбежались! — весело ответил тот. — У вас бы они не разбежались.

Таково было его знакомство с Морковиным.

Следователь не поднял головы, когда вошел Денис Петрович, и продолжал писать. «Ну, этим нас не возьмешь, — сказал себе Берестов, сел в кресло и закурил. — Работай, работай, — говорил его взгляд, — мы люди свои». Морковин поднял глаза.

— Куришь? — спросил он.

Денис Петрович молча потянулся к пепельнице на столе и стряхнул пепел.

— Покуриваешь? — повторил Морковин. — А бандиты на свободе погуливают? Я бы на твоем месте не курил.

В другое время и другому человеку Берестов рассказал бы, как трудно ему приходится, и попросил бы совета, но тут он ответил только:

— Почему бы мне, собственно, не курить?

— Докуришься, — бросил Морковин и принялся снова писать.

Денис Петрович стал его разглядывать. «Что же ты за человек?» — думал он.

— Кто ограбил кооперацию? — вдруг опросил следователь, не переставая писать.

— Не знаю.

— Кто совершил убийство в поселке?

— Не знаю.

Морковин поднял голову.

— Меня не раз уже спрашивали, — сказал он, — кто и сколько тебе дал, чтобы ты бандитов найти не мог.

Денис Петрович встал и вышел из кабинета. Ничего другого делать он не стал — не ругаться же с Морковиным. Но того чувства стыда, с каким он отвечал «нет» на морковинские вопросы, он забыть не мог.

Денис Петрович знал, что столкновение с Морковиным повлечет за собою множество неприятностей, что следователь обязательно взвинтит прокурора, натравит губернию, к этому он был готов. Но что против него поднимется собственный его розыск — этого он не ожидал никак. Первая начала Кукушкина, но ее, как это ни странно, поддержали остальные. Они требовали внеочередного собрания.

— Зачем внеочередное, пора уже очередное, — спокойно сказал Берестов, — необходимо обсудить вопрос о сборе на Воздушный флот.