Болотная царица - [5]

Вендъ молчалъ, такъ какъ ему казалось, что дружинникъ говоритъ правду. Но выступилъ впередъ мужъ — богатырь ростомъ и съ широкими плечами; онъ показалъ Венду бугры мышцъ на своихъ обнаженныхъ рукахъ и сказалъ:

— Вендъ! Годъ тому назадъ, въ горной пещерѣ, напалъ на меня звѣрь. Такого я никогда не видалъ раньше и не увижу болѣе, потому что, должно быть это былъ послѣдній въ нашей странѣ. Боролись мы въ темнотѣ, я не видалъ ни когтей его, ни зубастой пасти, и чувствовалъ только, что онъ силенъ и громаденъ. Когда же онъ захрипѣлъ подъ моею рукою и издохъ, я съ великимъ трудомъ вытащилъ его изъ пещеры и изумился: то былъ левъ, изъ той могучей породы, что, какъ говорятъ старики, нѣкогда во множествѣ жила въ пещерахъ нашихъ горъ, но была истреблена и вымерла. Теперь только громадные скелеты львовъ бѣлѣютъ у входовъ въ горные гроты и на днѣ ущелій. Такимъ образомъ я сражался съ невѣдомымъ, не боялся и побѣдилъ. Думаю, что я не струшу и чернаго всадника.

Возвысилъ голосъ другой мужь.

— Я морякъ, сказалъ онъ. — Море — могучій титанъ, а суда мои ничтожныя щепки. Море хитро и обманчиво, вздымаетъ внезапныя бури и выдвигаетъ сегодня подводныя скалы тамъ, гдѣ вчера была бездонная глубина. Однако, на зло его коварству, я полжизни провелъ на его поверхности, плавая на удачу то къ Сикуламъ, то къ Иберамъ, то къ жителямъ далекаго Тира. Я привыкъ бороться съ невѣдомымъ и не боюсь чернаго всадника.

Третій мужъ просто сказалъ:

— Пошли меня, вождь: я поѣду.

Вендъ подумалъ и сказалъ:

— Вы поѣдете всѣ трое.

И онъ всталъ съ сѣдалища, распрямилъ свою старую спину, расправилъ широкія плечи и повелѣлъ:

— Скажите ему, скажите злодѣю: старый Вендъ, который поразилъ Азовъ и шестьдесятъ лѣтъ правитъ Золотымъ городомъ, зоветъ тебя къ престолу Зевса судиться за безвинно погубленный тобою народъ! Завтра, на разсвѣтѣ, Вендъ будетъ ждать тебя у городскихъ воротъ и сразится съ тобою на жизнь и смерть, копьемъ и мечомъ, на конѣ и пѣшій, со щитомъ и безъ щита!

Такъ какъ борода Венда сильно тряслась, когда онъ говорилъ эти слова, то дружина окружила его, умоляя:

— Вождь! Успокойся!

Но Вендъ далъ имъ знакъ молчать и вышелъ изъ палаты.

VI

Безмолвно ѣхали три богатыря сквозь темную ночь къ холму чернаго всадника. Круглая луна уже выставила изъ-за горъ большой свой отрѣзокъ, но была еще красна и не давала свѣта. Ночь молчала. Только копыта коней позвякивали о кремнистую дорогу. Было душно: казалось, будто небо стало ближе къ землѣ и, какъ низкій потолокъ, придавило и сгустило воздухъ надъ нею. Вѣтра не было; неподвижныя тучи лежали кое-гдѣ на небѣ, точно спящія чудовища, и закрывали своими черными тушами звѣзды.

Кони стали. Три рога загремѣли въ ночной тишинѣ. Эхо загрохотало по холмамъ. Звуки его домчались и въ Золотой городъ. У тысячъ жителей дрогнули сердца, потому что молва о вызовѣ Венда разошлась уже между народомъ, и всѣ поняли, что значитъ этотъ грозный призывъ.

Еще… и еще… Трижды трубили богатыри, но трижды имъ не было отвѣта съ вершины холма.

— Явное дѣло, братья, врагъ ушелъ, и мы ждемъ отклика отъ пустого мѣста, — воскликнулъ богатырь-убійца льва, и товарищи согласились съ нимъ.

Но, когда луна поднялась и поблѣднѣла, ночь изъ черной сдѣлалась синею, и черный всадникъ предсталъ глазамъ пословъ Венда, такой же угрюмый и застылый, какъ видѣли они его днемъ. Тогда богатырь-морякъ закричалъ ему своимъ густымъ голосомъ, привычнымъ къ борьбѣ съ ревомъ вѣтра и стономъ сѣдаго моря:

— Витязь! Мы трое — послы къ тебѣ отъ Венда, царя Золотого города. Дозволь намъ говорить съ тобою. Коней и оружіе мы оставимъ у подножія холма по посольскому обычаю нашей страны, и вѣрь, что мы не нападемъ на тебя измѣной. Можемъ ли мы приблизиться къ тебѣ безъ боязни, что ты поразишь насъ?

Морякъ замолкъ… Мѣсяцъ доплылъ до облака и нырнулъ въ его глубь; небо потускло; вѣтеръ нежданнымъ порывомъ коротко свистнулъ въ ущельи; ночная птица гдѣ-то крикнула… Наконецъ послышался отвѣтъ — какъ будто издалека, глухой, сиплый, но такой могучій, словно весь холмъ вздохнулъ глубиною своей песчаной груди:

— Идите!

Богатыри поднялись на холмъ, поклонились всаднику и подивились его росту, коню и тяжелому оружію. Они хотѣли взглянуть ему въ лицо, но черная стальная сѣтка висѣла у него съ шелома на грудь, спину и плечи. Кольчатая рубаха, кольчатыя рукавицы, кольчатая обувь: весь всадникъ былъ — какъ выкованный изъ стали. Напрасно привѣтствовали его богатыри: онъ не отвѣтилъ имъ ни словомъ, ни наклоненіемъ головы. Богатыри сѣли на песокъ, и такъ заговорилъ первый изъ нихъ — убійца льва:

— Мы привезли тебѣ вызовъ на смертный поединокъ отъ нашего вождя, старца Венда. Будь на разсвѣтѣ у городскихъ воротъ. Вождь встрѣтитъ тебя и сразится съ тобой за обиженный тобою народъ, какъ нѣкогда сразился онъ съ Азами и уничтожилъ ихъ. Если же ты силой чаръ или оружія побѣдишь нашего государя, то не одинъ онъ богатырь въ своемъ народѣ! Я первый…

Но — на этомъ словѣ — затрепеталъ богатырь; голосъ его прервался, и онъ впился безумными отъ испуга очами въ ночную тьму, которая, за спиной всадника, была какъ будто и гуще, и туманнѣе, чѣмъ всюду. Слыша, что товарищъ умолкъ, не скончавъ рѣчи, — богатырь-морякъ подумалъ: «вѣрно, оробѣлъ!» и продолжалъ, за него: