Болонская кадриль. Очаровательная идиотка. Последняя сволочь - [54]

Когда трое мужчин выбегали из сада на дорогу, Майк Мортон рукоятью револьвера стукнул Субрэя по голове. Француз упал, а Хантер быстро вытащил пистолет.

— Без глупостей, Майк!

— Он бы помешал нам, Ронни…

— Согласен, но и вы тоже мне мешаете, Майк!

— Послушайте, Ронни, вы ведь не хотите…

— Бросьте пушку!

— Но…

— Бросьте, и подальше!

— О'кей.

Американец швырнул револьвер на противоположную обочину дороги. Хантер вытащил нож.

— Опять вы за свое, Ронни? — проворчал Мортон.

Англичанин молча проткнул две задние шины автомобиля Майка.

— Это нечестно, Ронни, — застонал тот.

— А мы с вами вообще далеко не чемпионы по честности!

И, не тратя больше времени на препирательства, Роналд добросовестно вывел из строя машины всех обитателей виллы, но джип карабинеров не тронул.

— На таком драндулете вы далеко не уедете… So long, old chap![21]

После этого Хантер сел в машину и, предоставив Мортона его судьбе, выжал газ.

Санто, Тоска и Эмиль поспешили на помощь сержанту, подняли его, отнесли в гостиную и уложили на диван. Пока Фальеро внушал жене, что Субрэй ведет себя как настоящий убийца, молодая женщина растирала Коррадо виски, а Эмиль поил его с ложечки кофе с коньяком. Мало-помалу туман, окутавший мозг сержанта, начал рассеиваться. Он открыл глаза и, явно никого не узнавая, уставился на окружающих.

— Со мной что-нибудь случилось? — чуть слышно прошептал сержант.

Ответить никто не отважился.

— Я умру?

Все начали дружно отрицать подобное предположение, и Карло немного успокоился.

— Почему тут нет Антонины?

— Она ничего не знает.

— А я думал, в больнице всегда…

— Но вы не в больнице, синьор сержант!

Коррадо привстал и огляделся:

— Тогда где же я?

Однако прежде, чем кто-либо успел открыть рот, взгляд карабинера упал на вдребезги разбитое окно, и он тотчас же все вспомнил. Карло вскочил с дивана.

— Где они прячутся?! — завопил он. — Пусть никто не выходит! Всех арестую!

— Но они давно уехали, сержант!

— Прекрасно! Вы засвидетельствуете, что им удалось сбежать только через мой труп! Один против троих! Разве я мог устоять? Ах, если бы Морано был тут… А кстати, где Морано?

— Мы его не видели.

— Значит, он убит, пал жертвой долга! А я-то удивлялся, почему Силио не спешит мне на помощь… На него это не похоже… Эти бандиты прикончили моего карабинера!

— Вы уверены, сержант? — вмешалась Тоска.

— Синьора, вы видели, как обошлись со мной, невзирая на форму и ранг… Представляете, какая расправа ждала простого карабинера? Нет, как ни тяжело, а против очевидности не пойдешь… Солдат Силио Морано с честью пал на поле брани…

Речь сержанта произвела впечатление на слушателей, хотя и не вполне развеяла их скептический настрой. Однако вряд ли кто-нибудь из присутствующих стал бы утверждать, будто Мортон или Хантер не решились убить карабинера, если тот встал им поперек дороги. Сержант смахнул слезу.

— Такой милый мальчик… — с чувством проговорил он. — Родом из Гаруньяно… испытанная отвага… неисчерпаемая преданность… Он вполне мог не ехать со мной сюда нынче утром — я собирался взять другого солдата, Гринду, но Силио сам захотел сопровождать меня… Я и сейчас слышу, как он мягко, без всякой бравады, проговорил: «Я счел своим долгом не покидать вас…» Сколько величия в этой простоте! Я поеду в Гаруньяно и скажу всем: «Силио Сорано был не только выдающимся карабинером, не только безупречным другом… Это был человек высокой души!»

— Браво, сержант!

Польщенный Коррадо поклонился, но тут же сообразил, что восклицание послышалось откуда-то сзади. Он медленно обернулся и удивленно вскрикнул:

— Морано! Живой! Благодарение Мадонне!

И в порыве великодушия добряк Карло раскрыл своему карабинеру объятия, а Морано под слегка изумленными взглядами Тоски, Санто и Эмиля бросился шефу на грудь. Внезапно, несмотря на то что воодушевление карабинеров предполагало долгие объятия, сержант схватил Морано за плечи и с гневным воплем отшвырнул прочь.

— Но раз вы не умерли, тогда где вас носило, Морано, пока меня тут убивали?

— Я выполнял ваш приказ, сержант! Я пошел в лесок, прочесал его и вернулся на прежнее место. Не увидев вас, я решил подождать, но мне пришло в голову, что ждать с тем же успехом можно и лежа. Тогда я прикорнул в тени кипариса и…

— И вы заснули?

— Кажется… да, сержант!

— Ну, на сей раз, Силио Морано, уж не знаю, как мне удастся спасти вас от трибунала…

— М-меня, с-сержант?

— Именно вас, Морано! Заметьте, что высшая мера вам, пожалуй, не грозит… но долгого, очень долгого заключения точно не избежать. Лет двадцать — двадцать пять по меньшей мере!..

— Двадцать пять лет!

— Черт возьми! Уснуть перед лицом врага!

— Ma gue, сержант!.. Но я же не видел врага…

— Зато я видел! И сражался! Пока вы спали, меня били и калечили! Двадцать пять лет как минимум Морано!

— А как же Джиоконда, сержант?

— Какая Джиоконда?

— Моя невеста… она ждет меня в Гаруньяно…

— Посоветуйте ей выйти за другого, если не хочет остаться старой девой!

На довольно долгое время воцарилась полная тишина. Карабинер, по-видимому, размышлял. Наконец он поднял голову.

— Ессо… Я умру.

Сначала никто не понял, о чем это он, но Морано решил объяснить свое решение: