Болонская кадриль. Очаровательная идиотка. Последняя сволочь - [141]

Пэ-Пэ вдруг засмеялась, и все удивленно уставились на нее. Общее недоумение выразил Алландэйл:

— Что опять нашло на эту чокнутую?

— Я смеюсь, потому что пистолет Токарева встречается вовсе не так уж редко, как говорит капитан! — торжествующе выпалила молодая женщина.

— А ты-то откуда знаешь, идиотка? — раздраженно прорычал Мэл.

— Такой пистолет есть у Макса, и он даже очень о нем заботится. Правда, дорогой?

Вместо ответа «дорогой» с размаху ударил Пэ-Пэ по губам. Девушка взвыла от боли.

— Да заткнешься ты когда-нибудь или нет? — орал Моска. — Вечно тебе надо выступить! Кому какое дело, есть у меня пистолет Токарева или нет?

— Если ты так уверен, что нам это безразлично, то за что же ты ее лупишь, Макс? — ласково осведомился Войддинг, и от его тона у всех по спине пробежали мурашки.

— Чтобы научить держать язык за зубами!

Наступила тишина. Чак и капитан, не отводя глаз, смотрели на Моску, а Пирл утешала Пэ-Пэ, вытирая кровь с ее разбитых губ.

— И давно у тебя эта игрушка, Макс? — наконец спросил Мэл.

— Сто лет… Я купил его как-то в Нью-Йорке, уже сам не помню когда…

— Согласись, это ужасно неприятно…

— Что именно?

— А то, что Тоналу угробили из пистолета, какого в Стоктоне в глаза не видали, а у тебя, по какой-то несчастной случайности, он как раз есть…

Смертельно побледнев, Моска встал.

— Босс, вы же не думаете, будто я…

— Что я думаю, касается только меня, Макс… Сядь на место.

Моска покорно опустился на стул.

— Ну, довольна? — злобно бросил он Пэ-Пэ и, словно призывая в свидетели всех присутствующих, горько добавил: — Нет, это безнадежно! Чертова дурища не может не совать нос повсюду! Представляете, не позже как вчера, когда я приехал за ней в полицию, наша умница выкладывала свою биографию Мелфорду!

Чак хихикнул:

— Воображаю, сколько там было всяких пикантных подробностей!

Такая несправедливость показалась Пэ-Пэ возмутительной, и она негодующе воскликнула:

— Нет, это уж слишком! Капитан обошелся со мной по-доброму, поэтому, когда он сказал, что никогда не сможет с тобой дружить, Макс, поскольку думает, что это ты задавил его дочь…

Тед почувствовал, что все, сидевшие за столом, напряженно застыли. Глаза Войддинга вдруг словно остекленели. А несчастная дурочка Пэ-Пэ, ничего не замечая, с полным сознанием собственной правоты продолжала:

— Вот тогда-то я и объяснила, что капитан ошибается и что на тебя ему не за что сердиться, потому как несчастный случай подстроил не ты, а Берт, младший брат нашего босса…

Наступила такая гнетущая тишина, что в конце концов даже Пэ-Пэ почувствовала неладное.

— Да что на вас на всех нашло? Я опять ляпнула что-нибудь лишнее?

— А ты был прав, Макс… — заметил Войддинг тем серым, бесцветным голосом, каким он говорил лишь в минуты, когда его бешенство достигало крайнего предела. — Пэ-Пэ и вправду много говорит… И, если хочешь знать мое мнение, даже слишком много…

Моска вдруг испугался. При всей ее непроходимой глупости, он по-своему любил Пипер.

— Вы же знаете, босс, она это не со зла…

— Какая разница, если последствия точно таковы, как если бы она нарочно старалась нам напакостить? Уведите ее, Пирл, с меня довольно!

Как только обе женщины вышли, Войддинг, от прекрасного настроения которого не осталось и следа, предупредил Моску:

— Впредь нам надо позаботиться, чтобы твоя подружка не болтала.

— Я поговорю с ней как следует.

— Боюсь, этого мало, Макс.

— Вот как? Вы хотите, чтобы она уехала из Стоктона?

— По-моему, это было бы предпочтительнее… А теперь — к делу. То, что Росли и Тонала покинули этот мир, не повод отказываться от контроля над прачечными… Надеюсь, судьба Росли заставит призадуматься других владельцев ресторанов… Брайан Уингфилд с ними поговорит… Но только действовать надо без грубости, ясно? Никаких прямых угроз, никакого битья… Надо убеждать, в то же время осторожно намекая, что, коли наши будущие клиенты не проявят должного понимания, впоследствии им придется пенять лишь на собственное упрямство. И, главное, Брайан не должен брать с собой никакого оружия, иначе, если кто-то, паче чаяния, вздумает шуметь, могут возникнуть осложнения. А предлагать услуги закон не возбраняет… Надеюсь, ты сумеешь все это втолковать Брайану, Макс.

— Положитесь на меня, шеф.

— А теперь, пока не приехали Берт и его ребята, я хочу поделиться с вами своими планами. Вы можете остаться, капитан, вы здесь не лишний, а кроме того, я хочу еще поговорить с вами, как только покончу с этими двумя… Итак, слушайте внимательно, Чак и Макс. Берт и его мальчики нужны нам, чтобы окончательно взять город в узду, но имейте в виду: ни Берт, ни его убийцы ничего не делают даром. Это вполне разумно, но их аппетиты чрезмерны. Улавливаете? Стало быть, нечего и думать о том, чтобы дать им волю. Надо следить за каждым их шагом на случай, если Берту вздумается вести двойную игру. А потому, Чак, слушай, чем ты должен заняться…

Желая утешить и успокоить Пэ-Пэ, Пирл увела ее к себе, и теперь обе женщины сидели в гостиной, потягивая мартини.

— Ты неплохая девочка, Пэ-Пэ, — говорила Пирл, — но зачем тебе всегда надо болтать что ни попадя? Разве ты не знаешь, что в этом мире до старости доживает только тот, кто умеет молчать?