Боло-боло - [8]

Реальные политики предлагают нам сделать Машину более человечной, дружественной и мирной. Нищета и разочарование должны стать движущей силой для представителей политики реформ. Некоторые предложения реформаторов звучат совсем не плохо:

• двадцатичасовая рабочая неделя и распределение работы на всех;

• установление минимальной заработной платы, гарантирующей прожиточный минимум для всех;

• децентрализованное самоуправление и взаимопомощь в жилых районах;

• создание «автономного» производственного сектора мелкой продукции, даже если он не рентабелен;

• капиталовложения в развитие средних предприятий, соответствующих местным потребностям (в том числе в Третьем мире);

• ограничение личного и поощрение общественного транспорта (экономия энергии, защита окружающей среды);

• экономия энергии, теплоизоляция зданий, альтернативное снабжение энергией (создание небольших электростанций на солнечной энергии или на силе ветра);

• уменьшение потребления животных протеинов, что даст возможность победить голод в Третьем мире;

• всеобщее разоружение;

• общественное бесплатное здравоохранение и т. д.

Эти и другие реформистские предложения входят в официальные и неофициальные программы новых зелёно-пёстро-альтернативно-социально-пацифистских движений и партий. При этом речь идёт о государственных мерах против всеми ощущаемого ухудшения качества жизни. Обновлённая Машина должна реагировать на выступления против атомных электростанций, против загрязнения окружающей среды и нежизнеспособности городов. Предлагаемые реформы, как бы утопически они ни выглядели, не разрушают основы Машины. Они скорее подготавливают эколого-микроэлектронный толчок для создания нового А-договора. Нас можно вымотать за 20 часов точно так же, как прежде за 40. В конце концов, «автономный» сектор будет дополнением к продолжающему существовать «гетерономному», т. е. технически-централизованному главному сектору. В лучшем случае «автономный» сектор был бы сектором с низкой заработной платой — территорией В-договора внутри А-регионов, где выжатые А-договором могли бы отдохнуть и подлечиться. Зависимость «автономных» предприятий от государственного аппарата ещё больше увеличилась бы. Реальная политика может быть «реальной», но в конечном итоге она лишь ходит вокруг да около, не касаясь сути проблемы. Социал-демократическая реформистская политика зашла в тупик, а её зелено-альтернативный вариант уже взял тот же курс. Крах социал-демократических партий очевиден. Как только они приходят к власти — например, во Франции, Испании, Греции, Португалии, Боливии и т. д., — они запутываются в дебрях «экономической необходимости», и им не остаётся ничего другого, как проводить в жизнь правые программы экономии и рационализации, направленные против рабочих. Не Жискар, а Миттеран посылает полицию против рабочих-демонстрантов — изменилась только этикетка, а не содержание. В конечном итоге левые — лучшая полиция на службе «оздоровления экономики». Так же и новые «социальные движения» должны доказать, что их политика создаёт рабочие места, ведёт к росту капиталовложений, улучшает производительность, т. е. служит обновлению Машины. Реальные политики бесплатно выполняют задания Планрабмашины.

После каждого круга политических реформ нарастает апатия, становится всё труднее вдохновить нас на новый разбег. Эта политика не только ничего не достигает, но она ещё и отнимает нашу энергию, и разрушает движение сопротивления. Рабмашина охватывает всю планету, и никакая национальная политика реформ не может ей повредить. Она только углубляет международный раскол. Эта политика — часть игры Планрабмашины.

Банкротство реформистской реальной политики проявляется сегодня в том, что избиратели отдают предпочтение циничным представителям экономической логики, а не левым реформаторам. Разочарованные А-рабочие выбирают самых глупых неоконсервативных функционеров машины типа Рейгана, Коля или Тэтчер. От них не ожидают решения даже насущных проблем, таких как безработица, новая бедность, загрязнение окружающей среды, гонка вооружений или голод. Их выбирают не для того, чтобы они решили проблемы, а чтобы они оставили нас в покое. Если уж мы должны терпеть Машину, то лучше быть последовательными. К чему возиться, если в любом случае всё вскоре провалится в пропасть? Почему бы ещё пару лет не наслаждаться положительными сторонами национального или личного договора, вместо того чтобы заботиться о будущем, которое от нас не зависит? Независимо от того, кто у власти — Рейган или Коль, — никому не нужно верить в Машину и выступать за её улучшение. Вместе с ними можно смело улыбаться и забыть все сомнения. Планрабмашина плохо переносит сомнения, а с правыми политиками, может быть, удастся ещё раз пережить небольшой «подъём» на этом общем спуске. Это не много, но всё-таки больше, чем могут предложить левые. И можно обойтись без волнений и угрызений совести.

Всё или ничего

Планрабмашина вездесуща. Ни один политик не в силах её остановить. Итак, неужели Машина будет управлять нами до тех пор, пока мы не умрём от сердечного приступа или рака в свои 65? Это ли наша жизнь? Так ли мы её представляли? Неужели смирение — это единственный выход? Мы способны спрятаться от самих себя, чтобы дожить несколько лет, которые нам остались? Может, на самом деле всё в порядке, а мы тут просто всё драматизируем?