Больно берег крут - [7]
Он пил маленькими глотками, смакуя напиток. Потом, спросив разрешения, закурил и лениво и долго сосал папиросу, нимало не смущаясь пристального изучающего бакутинского взгляда.
— Мама шутила, что я с кисточкой родился. Сколько помню себя — все рисую. И все не то. Открытки. Рекламные плакаты. Даже бутылочные этикетки… Ради денег. Жена — актриса. Красивая. Хищная! На мои рубли пригрела шлепогуба-желторотика. Это был первый пинок. Я стерпел. Смолчал. Честное слово. Из-за дочки. С завязанными глазами нарисую ее… Всю. В любой позе. От золотого завитка на макушке до мизинчика на ноге… Молчание — не всегда золото. Невыплеснутая обида перекипает в горечь, отравляет кровь. Тогда вокруг и в тебе — мрак. И ты — в петле. И она все туже. Туже. До предела. До немой черноты. Не вынес я, рванул чеку, и вот он — взрыв… Она мольберт, кисти, краски — под ноги и дверь передо мной настежь… Я — готов. Я — пожалуйста. Мне эта каторга давно нутро выела, но дочка? И тут жена прямо в сердце, навылет: «Не ты ее отец!» Слышите? Прямо и навылет… А с простреленным сердцем как?..
Ушел Крамор. Не бесследно ушел. Что-то унес с собой, что-то оставил. Оставил больше, чем унес. И, расплываясь, встало перед глазами Бакутина худощавое остроносое лицо с непомерно огромной, словно приклеенной бородой, и глуховатый, нестерпимо болезненный голос вновь спросил: «А с простреленным сердцем как?» И тут же, отраженное от стен, загрохотало последнее слово: «Как?! Как?! Как с простреленным сердцем?..»
Качнулись и пали стены. Глухая тайга кругом. Рассветный птичий перезвон. Тревожная и страстная трубная перекличка лося и лосихи.
Лось был велик и прекрасен живой, бунтующей, яростной красотой. Он только что выиграл поединок с соперником и летел к той, ради которой бился насмерть.
Зверь мчался прямо на них, запрокинув рога, раздув ноздри, выкатив переполненные яростью и страстью глаза. Грешно было стрелять в эту гордую, могучую, беззащитно открытую грудь. Гурий опустил ружье. Но напарник выстрелил. В упор. Из нарезного. Пулей. Лось только дрогнул, но не прервал, не замедлил бега. Торпедой влетел в узкий просвет меж двух сосен, сшиб с головы рога и бежал, бежал, бежал. Когда же обескровленное, обессиленное тело качнулось вдруг резко и тонкие ноги подломились, Бакутину показалось, что лось оторвался от замшелой земли и взмыл, раздвигая грудью верхушки сосен, забирая все круче, поднимаясь все выше… В застывших навеки глазах великана Бакутин разглядел не смертную тоску, а восторг полета… Пуля пробила ему сердце навылет, и с простреленным сердцем он пронесся еще добрых полторы сотни метров.
— И с простреленным сердцем можно… Слышишь, художник? И с простреленным можно…
Кулак врезался в столешницу так, что тарелки, чашки и блюдца подпрыгнули, кувырком скатился на пол стакан, прозрачные гнутые осколки его, мягко подскакивая, жалобно и тонко звенели…
Глава вторая
Как ни ждали, как ни торопили это открытие — оно совершилось неожиданно, камнем с неба пало на головы и тех, кто искал в Сибири нефть, и тех, кто должен был ее добывать. За десятилетие отчаянного лихого геологического поиска не было сделано ничего для освоения нащупанных в таежных болотах нефтяных месторождений. Те, кто планировал и кто обязан был эти планы выполнять, к остолбленному геологами сибирскому нефтяному исполину подходили как к медвежьей берлоге: и пустая не радовала, и с начинкой не веселила, не хотелось лишний раз рисковать да перенапрягаться. Оттого салютный клич «Есть сибирская нефть!» вместе с радостью посеял во многие сердца тревогу. Ее прятали за трезвым расчетом, разумной осторожностью и необходимостью предвидения. На растерянно замешкавшихся плановиков снизу давили местные партийные органы и нащупавшие нефть геологи, а сверху — директивные цифры нефтедобычи, невыполнимые без сибирской нефти. Тогда и сшибли пробку с кремневой подземной бутыли, в которой миллионы лет корчился нефтяной исполин.
Тогда и начался тот самый невиданно дерзкий, полуфантастический поединок с болотами, тайгой и стужей, который окрестили «чудом XX века» и о котором вскоре загомонил весь мир…
Но голова у всех одна, и всегда отрадней видеть снесенную голову соседа, нежели топор над своей. И кое-кто лишь тем только и занимался, что оберегал собственную голову. А в это время нефтяной младенец, хрипя и кряхтя от натуги, вылезал и вылезал из подземного плена…
Надо было немедленно, всеми силами готовить посадочную первому десанту нефтяников в Турмагане, но вместо этого туда выбросили сам десант. У недоношенного и хилого Турмаганского нефтепромыслового управления не было ничего для промышленной добычи нефти, зато в кармане начальника НПУ, коммуниста Бакутина, лежал всеми инстанциями утвержденный план, где кривая добычи ракетой устремилась ввысь и, начав с миллиона тонн в 1965-м, через десять лет должна была достигнуть фантастического рубежа — сто миллионов! А где было взять нужные для такого взлета рабочие руки? Куда поселить владельцев этих рук? На чем завезти миллионы тонн механизмов, металла, труб, бетона? — это и многое иное, такое же важное и безотлагательное, в том плане замалчивалось.
Сказочный сюжет увлекательно и ярко рисует совершенно реальные отношения героев, их моральные качества: смелость и трусость, лживость и правдивость, щедрость и жадность. Побеждает искренность и верность дружбе.
В сборник вошли рассказы: «Апрельская метель», «Эхо», «Дюраль», «Под старым тополем», «Стиляга», «Ветка полыни», «Прощай, Вера», «Никаких следов», «Иован», «Первая любовь», «Василек».
Книга о тюменских нефтяниках. Главный герой — шестилетний Женя Жаров — железный буровик.
В книгу входят две повести-сказки. Ранее печатавшаяся «Городок на бугре» — веселая, ироничная сказка, ставящая нравственные проблемы. «Ромка Рамазан» — о приключениях трех собак. После всех испытаний они попадают на Самотлор — в край смелых людей и умных машин.Для младшего школьного возраста.
В годы войны К. Лагунов был секретарем райкома комсомола на Тюменщине. Воспоминания о суровой военной поре легли в основу романа «Так было», в котором писатель сумел правдиво показать жизнь зауральской деревни тех лет, героическую, полную самопожертвования борьбу людей тыла за хлеб.
В книгу входят две повести-сказки. Ранее печатавшаяся «Городок на бугре» - веселая, ироничная сказка, ставящая нравственные проблемы. «Ромка Рамазан» - о приключениях трех собак. После всех испытаний они попадают на Самотлор - в край смелых людей и умных машин. Для младшего школьного возраста.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.