Боливар - [4]
В XVIII веке, в годы правления Карла III (1759–1788), испанские власти, следуя политике просвещенного абсолютизма, осуществили в метрополии и колониях некоторые реформы. Был запрещен иезуитский орден, и его члены высланы за пределы испанских владений. Инквизиция значительно умерила свою кровавую деятельность, цензура стала либеральной, колонии получили возможность торговать между собой и с различными частями метрополии, креолы стали впервые выезжать не только в Испанию, но и в другие страны Европы, их стали допускать в военное и духовное сословия и даже в колониальную администрацию.
Но от реформ выиграли не столько креолы, сколько сами испанцы. При Карле III из метрополии в заморские владения хлынула новая волна прожорливых и ненасытных дельцов, которые захватили в свои руки все ключевые торговые позиции. Достаточно сказать, что поступления из Америки в Испанию возросли с 74,5 миллиона реалов в 1778 году до 1212,9 миллиона реалов в 1784 году. К тому же после смерти Карла III в Мадриде верх взяла обскурантистская партия, по наущению которой колониальные власти вновь стали «завинчивать гайки». Среди креолов возврат к прежним жестким методам правления вызывал понятное озлобление.
В 1780 году восстали перуанские индейцы под руководством Тупака Амару II. Тогда же взялась за оружие городская и сельская беднота в Новой Гранаде. Участники этого движения именовали себя комунеро — защитниками общего дела. И хотя испанцам удалось одержать победу над Тупаком Амару и комунеро, все говорило о том, что новые, еще более грозные события не за горами.
Это понимали наиболее прозорливые из испанцев. Министр Аранда представил королю меморандум, в котором предупреждал, что будет трудно длительное время удержать под властью Испании столь обширные земли, находящиеся на таком далеком расстоянии от метрополии.
Пророчески писал Аранда в своем меморандуме о Соединенных Штатах, провозгласивших в 1773 году свою независимость: «Северная республика родилась пигмеем и для обеспечения своей независимости нуждалась в помощи и могуществе двух великих держав — Испании и Франции. Настанет день, когда она вырастет и превратится в гиганта и даже в грозного колосса. Тогда она забудет о том, что получила от этих двух государств помощь, и будет помышлять только о своем собственном благоденствии. Эта держава захватит Флориду и установит свое господство в заливе Мексики. Затем она попытается завладеть вице-королевством Новой Испании[4], чему мы не сможем воспрепятствовать, особенно учитывая, что Соединенные Штаты находятся на том же континенте и являются соседом этой колонии. Подобные опасения вполне обоснованны: все это произойдет в течение ближайших лет, если раньше мы не станем свидетелями еще более трагических событий в нашей Америке. Чтобы избежать этого, нам остается одно — освободить все наши колонии, оставив за собой только Кубу и Пуэрто-Рико и кое-какие острова, которые могут служить перевалочными пунктами для испанской торговли…
Нужно поставить во главе Америки трех испанских принцев, сделав одного королем Мексики, другого — Перу, третьего — Берега Твердой Земли, а за Вашим Величеством оставить титул императора. Торговля между ними будет основана на условиях полной взаимности, и все четыре нации образуют тесный наступательный и оборонительный союз».
Если бы испанский король прислушался к голосу Аранды и предоставил колониям хотя бы автономию, то, по всей вероятности, Боливару пришлось бы посвятить себя не борьбе за независимость, а какому-либо другому делу.
Но испанские Бурбоны не отличались особым умом и большой дальновидностью, а правивший тогда Карл IV и вовсе не блистал этими достоинствами.
— Отказаться от американских колоний, от американского золота? Да мы тогда все перемрем с голоду! Аранда и ему подобные вольнодумцы хотят гибели Испанской империи. Испании нужны конкистадоры, а не Дон-Кихоты.
И Карл IV отдал приказ уволить в отставку министра Аранду.
Тем временем в Западных Индиях росло беспокойство…
УЧЕНИК ЖАН-ЖАКА РУССО
Здесь мы часто видим людей, действия которых опровергают их философские воззрения. В одной руке у них Рейналь, а другой они наказывают своих рабов. Они требуют свободы от испанского владычества, но это не мешает им торговать новорожденными.
А. Гумбольдт
Каракас — столица генерал-капитанства Венесуэла — расположен невысоко над уровнем моря, в долине, защищенной горными хребтами: с севера — от набегов карибских пиратов, с юга — от горячих равнинных ветров». В Каракасе «вечная весна». Широкие мощеные улицы выходят на четыре просторные площади, где помещаются здания колониальной администрации. Кругом сады, парки, цветники. Город часто подвергался землетрясениям, поэтому дома, даже самые богатые, строились одноэтажными. За их стенами скрывались внутренние дворики — патио.
В одном из таких домов на площади Сан-Хасинто проживал знатный мантуанец из семьи «больших какао», дон Хуан Висенте Боливар-и-Понте, предок которого, баск Симон Боливар, поселился в Венесуэле еще во второй половине XVI века. Симон Боливар занимал пост казначея при генерал-капитане Каракаса и оставил после себя солидное состояние в виде имений и плантаций. Его потомки приумножили эти богатства. Один из них приобрел в 1663 году поместье Арроа с большими медными рудниками. Отец дона Хуана Висенте купил титулы маркиза и виконта, которыми, однако, дон Хуан Висенте так и не воспользовался, ибо король не подтвердил их.
Книга рассказывает о жизненном пути замечательного революционера-интернационалиста Эрнеста Че Гевары. Че Гевара, один из вождей кубинской революции, был большим другом Советского Союза.
Книга о Себастьяне-Франсиско Миранде - венесуэльском революционере, генералиссимусе, а затем - диктаторе.
Панчо Вилью называли мексиканским Робин Гудом. Герой бедняков. Бессердечный злодей, жертвами которого были богачи.Биография этого неоднозначного человека в книге Иосифа Ромуальдовича Григулевича (в нашей стране он больше известен как писатель Иосиф Лаврецкий), автора популярных книг из серии "Жизнь замечательных людей" — "Эрнесто Че Гевара", «Сикейрос», «Миранда», «Боливар», "Сальвадор Альенде", "Уильям З.Фостер" и других.
Книга известного советского ученого И. Р. Лаврецкого рассказывает о героическом пути славного сына чилийского народа, лауреата международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» Сальвадора Альенде. Имя Сальвадора Альенде стало символом бесстрашного революционера. преданного идеалам демократии и отдавшего свою жизнь за дело народа.
Книга посвящена жизни и деятельности Хуареса Бенито Пабло (1806–1872), мексиканскому государственному и политическому деятелю, национальному герою Мексики.
«Я вхожу в зал с прекрасной донной Игнасией, мы делаем там несколько туров, мы встречаем всюду стражу из солдат с примкнутыми к ружьям штыками, которые везде прогуливаются медленными шагами, чтобы быть готовыми задержать тех, кто нарушает мир ссорами. Мы танцуем до десяти часов менуэты и контрдансы, затем идем ужинать, сохраняя оба молчание, она – чтобы не внушить мне, быть может, желание отнестись к ней неуважительно, я – потому что, очень плохо говоря по-испански, не знаю, что ей сказать. После ужина я иду в ложу, где должен повидаться с Пишоной, и вижу там только незнакомые маски.
«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.