— Всё уладится, — не уставала повторять миссис Аркадия Уокер.
— Надеюсь, — отвечал Фрэнсис.
— Вероятно, было бы лучше, если бы болид затерялся в морских глубинах, — заметил мистер Сет Стенфорт.
— Да… Для всех! — заявила миссис Аркадия Уокер, вложив в свои слова глубокий смысл.
И повторила:
— Верьте, мистер Гордон, все уладится! Немного трудностей, препятствий и волнений вполне уместны перед свадьбой. Когда союзы заключаются слишком легко, они рискуют так же легко развалиться. Не так ли, мистер Стенфорт?
— Несомненно, миссис Уокер, и мы можем служить тому примером. Помните, как нас, верхом на лошади, не спешившихся, поженил достойный мировой судья и при том не казался удивленным. Это ли не признак ума? Да, так все и произошло. А во время развода…
— На который мы приехали через шесть недель! — ответила с улыбкой миссис Аркадия Уокер. — Так вот, мистер Гордон, не женитесь на мисс Дженни Хадлсон, сидя верхом на лошади, и тем вернее достигнете своего счастья.
Нет необходимости говорить, что среди толпы любопытствующих, настоящего исхода пассажиров, только мистер Сет Стенфорт, миссис Аркадия Уокер и Фрэнсис Гордон совсем не думали в тот момент о метеоре, совсем не говорили о нем, но философствовали, как это, наверно, сделал бы мистер Джон Прот.
Все шли бодрым шагом. Здесь не было никакой дороги — только плоскогорье, усеянное жалкими кустарниками, из которых вылетали птицы, потревоженные более чем когда-либо в этих краях.
Через полчаса толпа преодолела три четверти пути. Оставалось пройти не более тысячи метров. Однако болид продолжал скрываться от глаз за крайними выступами утеса. Никто не усомнился в том, что он находится там с самого утра. Нельзя было допустить и мысли, что гренландец ошибся. Ведь в момент падения он был там, менее чем в получетверти лье от заветного места. До него донесся шум, который слышали и другие местные жители, хотя и находившиеся немного дальше.
К тому же уже ощущались последствия явления, которое в этих краях выглядело совсем необычно. Температура воздуха постепенно повышалась. Конечно, здесь, в окрестностях северо-западной оконечности острова, термометр должен был показывать температуру на несколько градусов выше той, что отмечалась на станции Упернавик. Это было слишком заметно, а по мере приближения к цели жар усилился еще больше.
— Неужели падение болида не только изменило погоду в здешних местах, но и внесло перемены в климат архипелага? — смеясь, спрашивал мистер Стенфорт.
— Это было бы огромным счастьем для гренландцев! — тем же тоном отвечала миссис Аркадия Уокер.
— Вполне вероятно, золотой шар еще находится в раскаленном состоянии, — предположил Фрэнсис Гордон. — А тепло, которое он выделяет, чувствуется на определенном расстоянии…
— Допустим! — воскликнул мистер Сет Стенфорт. — Так что, нам придется ждать, пока он остынет?
— Он остыл бы гораздо скорее, если бы упал не на остров, а за его пределы! — ответил Фрэнсис Гордон, возвращаясь к мысли, которая заставила бы его дядю и доктора Хадлсона подпрыгнуть от негодования.
Но соперники уже не могли его слышать: вместе с Омикроном они вырвались вперед. Они начинали уже вытирать лицо, и можно было не сомневаться, что ни один из них не сумеет опередить другого.
Впрочем, мистер Шакк и мистер Уорф, астроном, тоже обливались потом, подобно всей толпе и гренландцам, никогда прежде не присутствовавшим на подобном празднике.
Еще 500 шагов, и метеор, лежащий за утесом, предстанет во всем своем сверкающем великолепии тысячам устремленных на него глаз.[183]
Но как знать? Может быть, окажется невозможным не только выдержать его блеск, но даже приблизиться к нему?
Наконец проводник-гренландец остановился позади крайней оконечности острова. Стало очевидно, что дальше продвигаться нельзя.
Мистер Форсайт, мистер Хадлсон и Омикрон в одно мгновение догнали его и встали рядом. Затем к ним присоединились мистер Шакк, мистер Уорф, мистер Сет Стенфорт, миссис Аркадия Уокер, Фрэнсис Гордон и, в конце концов, вся толпа любопытных, которых флотилия высадила на берега моря Баффина.
Да, продвигаться дальше, вернее, подойти ближе, стало невозможно. А болид находился еще в 500 шагах оттуда!
Это и в самом деле был золотой шар, четыре месяца вращавшийся в атмосфере, где его удерживала сила земного притяжения.
Он более не сиял так, как тогда, когда его орбита пролегала через высокие слои атмосферы. Но глаза все-таки не могли выносить этого блеска. Температура болида, подобно температуре упавшего в 1768 году пылающего камня, должна была быть близка к точке плавления: очевидно, она успела повыситься при прохождении сквозь плотные слои атмосферы, хотя разогрев и был ослаблен снижением скорости. Но если необыкновенный болид был недосягаем, пока чертил траекторию в пространстве, то сейчас, покоясь на земной тверди, он не сделался доступнее ни на йоту.
В этом месте побережье образовывало своеобразную площадку, один из тех утесов, которые на местном языке называются «уналаком». Склонившийся в сторону моря уступ возвышался примерно на 30 футов над его уровнем. Болид приземлился почти на самый край этой площадки. Несколько метров влево — и он упадет в пучину, воды которой омывали подножие утеса.
