Болеутолитель - [73]
Услышав слово молитва, Хейд брезгливо хмыкнул от гнева и раздражения. Фальшивые боги не уживались с его Отцом. Трембл этого не заметил. Он был слишком занят: наблюдал за тем, как куски мяса с его руки шлепались на цементный пол, как маленькие дохлые рыбки.
Хейд сверлил его взглядом.
— Ублюдок, — пробормотал Трембл так тихо, что и сам себя не услышал. Он поднял остатки руки к лицу, мышцы сохранились лишь узкой полоской между костями кисти.
— ЧТОБЫ НЕ БЫЛО У ТЕБЯ БОГОВ, — заревел Хейд, и эхо понесло его рев по тоннелю к другой платформе. КРОМЕ МЕНЯ оказалось оторванным, потому что Трембл, собрав все силы, нанес ему удар в лицо своей сломанной рукой.
Кости дробились по мере того, как он напрягал свою волю. Трембл не обращал внимания на окровавленные щепки, которые рассыпались вокруг. Он поднял к лицу то, что осталось от руки. Все, кроме большого пальца и мизинца, валялось на сером полу…
Трембл едва не упал. Боль, подобная прямому раскаленному снаряду, выстрелила в сердце. Болеутолитель взвыл от неожиданного шока и даже подпрыгнул; серая рубашка, сквозь которую прошла рука Трембла, сморщилась и прилипла к телу, как от статического электричества. Лангетка из стекловолокна со стуком упала на пол, кресло покатилось по правильной дуге против часовой стрелки; туловище убийцы вибрировало, как у молодого Элвиса. Затем Трембл сам попытался двигаться и обнаружил, что исполняет Пляску св. Витта. Вик понял, что так никогда и не узнает настоящее имя Болеутолителя. Впрочем, он забыл и свое собственное. Танцуя, он приближался к Болеутолителю, готовясь к прощанию. Мимо пронесся еще один поезд и разметал по платформе осколки его костей и мяса.
Трембл попытался обхватить другой рукой погибшее предплечье: мизинец правой руки лег на запястье, большой и указательный пальцы почти соприкасались на полпути к локтю. Хейд смотрел на него с изумлением.
Этого Трембл никогда не представлял себе. Последний удар сердца — да. Будут ли его уши еще некоторое время слышать, когда сердце уже перестанет поставлять кислород в мозг? Да, такие мысли были. Но это…
Он сжал пальцы правой руки в кулак. Кости в нижней половине левого предплечья смялись и рассыпались. Ломаясь выше, кости не щелкали и не хрустели, как веточки или вафли, они вообще не издавали никакого звука. Он опустил левую руку и обнаружил, что теперь она доходит только до пояса. Еще больше обломков упало на пол из полупустого рукава.
— Это тебе за Эйвена Шустека, ублюдок, — Вик ступил вперед и выбросил расщепленное предплечье прямо в лицо Болеутолителю. Хотя его целью был глаз, но укол угодил в левую щеку.
Хейд взвизгнул, почувствовав на своем лице кровь. Он хотел стереть ее рукой, но только размазал.
— А это за Майка Серфера, — склонив голову, со стеклянным взглядом зомби, Трембл вновь сделал выпад и снова промахнулся. Страдальческая гримаса появилась на его лице, когда он увидел осколки собственных костей, торчащие из груди Болеутолителя.
— И за Рив Тауни, — проговорил он, теряя равновесие.
Болеутолитель завопил, увидев на груди капли собственной крови. Он попятился назад и упал прямо на пути, избежав, однако, удара о рельсы.
Трембл рухнул, наконец, на пол, всей душой желая в следующее мгновение встретить свою смерть.
Шум поезда был еще далеко.
Эпилог второй
ДАРУЮЩИЕ БОЛЬ И ВОСТОРГ
Убийства Болеутолителя прекратились с гибелью Криса Канареки — Человека с бубном — 22 марта. 4 апреля был избран новый мэр, и спустя месяц, в течение которого новых убийств не последовало, пресс-секретарь мэра объявил о процедуре прощания с жертвами.
Поскольку все они нашли смерть в Лупе, местом церемонии был выбран собор св. Сикста.
Незадолго до панихиды в разлившихся водах южного рукава реки Чикаго был обнаружен утопленник. Лейтенант Дейвс заявил, что, скорее всего, труп принадлежит самоубийце. Пожарная команда извлекла тело при помощи большой сетчатой корзины.
Плохое состояние тела не позволило определить возраст и расовую принадлежность погибшего. Отверстие, через которое Майк Серфер вставлял в горло свой шунт, в процессе разложения трупа закрылось, поэтому он был официально зарегистрирован как «Неизвестный N 89–6».
Пока заживали ушибы на лице и груди, у Фрэнка Хейда было время обдумать все происшедшее. Последний эпизод, по мнению Отца, многому его научил. Он показал, что Хейд может спасать души любых уличных калек, а не только тех, которые прикованы к инвалидным коляскам. Это ясно дал ему понять человек, искалечивший свою руку и бормотавший имена людей, которые Хейд слышал впервые в жизни. Отец, несколько поколебавшись, согласился с его выводами.
Одновременно Хейд готовился к прощальной церемонии в соборе св. Сикста. Он читал и перечитывал свой требник, подбирая соответствующие случаю молитвы. Тело Винса Дженсена все гуще и гуще покрывалось пылью. Месса должна была получиться очень торжественной.
Дин Коновер был похоронен двумя месяцами ранее на кладбище «Флэт-Рок». Аарон Мэфер вместе со своим новым партнером Кэнтью присутствовали на прощальной церемонии в полицейском управлении и в церкви.
Офицеры Рицци и Кристофер, незадолго до того попросившие о переводе в другой район, уж больно сильное впечатление произвели на них преступления Болеутолителя, тоже прибыли на панихиду. Дейвс и Петитт были уже по уши заняты перестрелками гангстеров, вздумавших заняться перекройкой границ своих сфер влияния.
