Бои на Карельском перешейке - [77]
Мы вышли из леса к высоте и сразу попали под минометный огонь. Ползком, с тяжелыми ящиками взрывчатого вещества стали пробираться к траншеям. Я приказал бойцам снять маскировочные белые халаты, так как на черном фоне вспаханной снарядами земли они лишь демаскировали нас.
Был мороз, но все мы обливались потом. Наконец, добрались до ближайшей траншеи. Вместе с пехотинцами попытались осмотреть дот, но показавшийся в этот момент белофинн бросил в нас несколько гранат. Короткая очередь пулемета — и враг был уничтожен.
Белофинны заперлись в своей подземной крепости.
С ящиками взрывчатки мы пробрались на покрытие дота. Стали присматриваться, куда бы заложить заряд. Кругом земля. Дот пронизывал высоту, как тоннель.
Бойцы стали кидать гранаты в вентиляционные трубы дота, но это, видимо, не причиняло финнам особого вреда.
Тогда сапер Завьялов пробрался в траншею с тыльной стороны и приблизился к самым дверям дота. Хотя в дверях была щель, но оттуда огня не вели. Завьялов, видя, что противник не отвечает на наш огонь, решил бросить гранату. Но только успел встать, как раздался выстрел, и отважный сапер упал.
Злость охватила нас.
Боец Мокров пробрался было сзади к Завьялову на помощь, но враг огнем заставил его лечь.
Надо было спасать товарищей.
Как это сделать, смекнул сапер Солин. Он предложил завалить камнями двери дота.
Заметив это, белофинны открыли минометный огонь, но поздно. Дверь завалили камнями, щель закрылась…
Дот был огромный. Я понял, что взятого нами взрывчатого вещества будет недостаточно. Но идти в тыл за добавочной порцией взрывчатки — значит выпустить белофиннов из дота.
Уложили имевшийся заряд над дверью и произвели взрыв. Двери согнулись: белофинны в наших руках — не выйдут.
Пехота быстро окружила дот и заняла тыльные траншеи.
Я доложил о своих действиях командиру стрелкового батальона и отошел с группой на исходный рубеж, где командир части приготовил для нас взрывчатое вещество.
Мы вошли в состав блокировочной группы лейтенанта Прудникова. Надо было перенести на дот несколько сот килограммов взрывчатки. Несмотря на усиленный обстрел со стороны белофиннов, саперы дружно пробирались к доту. Потом стали вытаскивать из траншей ящики с взрывчатым веществом и укладывать их на левом каземате.
За ночь на доте выросла целая гора из ящиков с взрывчаткой. Пехота отошла в траншеи. По моему сигналу поднесли огонь к запальным трубкам.
Потрясающий грохот. Громадное пламя ударило в небо. Все мы были засыпаны землей. В ушах долго звенело, кружилась голова.
Подошли к месту взрыва. На всю его глубину — воронка диаметром до 10 метров. Железная арматура разлетелась вирах. Кругом метров на пятьдесят все почернело.
Громадный дот вместе со своим гарнизоном кончил существование.
Это было в 5 часов утра 12 февраля 1940 года.
В период подготовки штурма линии Маннергейма связисты стрелкового полка майора Рослого с большим успехом работали по организации связи штаба полка с батальонами.
Все линии связи, как к батальонам, так и во второй эшелон и к соседу, были исключительно двухпроводные. Каждая линия проводилась отдельно и подвешивалась на шестах и на деревьях не ниже 3,5–4 метров от земли, на расстоянии 50–60 метров от дорог. От узла связи линии расходились в разных направлениях, по канавам, вырытым в земле на протяжении 60–80 метров. Эти мероприятия исключали возможность одновременного повреждения нескольких линий от разрывов снарядов, мин или при движении танков.
Работа радиостанций была ограничена до минимума. Для дублирования применялись делегаты связи и пешие посыльные.
Несмотря на жестокие морозы, глубокий снег, а также сильный артиллерийский огонь противника, связь действовала без перерывов. Если и случались перебои в телефонной связи, главным образом от артиллерийского обстрела, то они быстро устранялись.
11 февраля, когда батальоны после артиллерийской подготовки стремительно двинулись на прорыв линии Маннергейма, отважные связисты ни на шаг не отставали от передовых подразделений.
Устанавливая связь с батальонами, телефонисты ползком, по глубокому снегу, под ураганным артиллерийским и пулеметным огнем противника тащили на себе и на лыжных установках катушки кабеля и телефонные аппараты.
12 февраля лейтенант Вашаткин, командир отделения Погодин и красноармеец Суволин в течение нескольких часов, под убийственным огнем исправляли многочисленные обрывы кабеля, пробираясь по глубокому снегу от одного повреждения к другому. Снаряды рвались в 10–15 шагах от отважных связистов.
Их засыпало землей, воздухом отбрасывало катушки, рвало провода.
Выбитый из своих железобетонных гнезд, враг делал отчаянные усилия, чтобы удержаться на последнем рубеже обороны линии Маннергейма — в роще «Фигурная». Но отважные батальоны полка майора Рослого выбивали его и оттуда. Враг отлично понимал, какое значение имеет в бою связь, и старался выводить связистов из строя. Их подстерегали «кукушки».
Все три связиста, о которых сказано выше, были ранены. Делая друг другу перевязки, они не уходили с поля боя и отправились на медицинский пункт только тогда, когда белофинны были выбиты с занимаемых ими позиций.
