Бои на Карельском перешейке - [61]
— Одиннадцатого февраля за нашими боевыми действиями будет следить из Москвы товарищ Сталин, вся страна будет думать о нас…
Все ясно: штурм вражеского укрепленного района назначен на завтра. Скоро на неприступных железобетонных крепостях врага будут развеваться красные знамена. Кто-то из нас закричал «ура». Капитан Сорока рассердился:
— Предстоит серьезное дело, а не забава!.. Вызвать ко мне командиров и политруков!
Собрались командиры рот: лейтенанты Дутов, Чирков, Маньков, командир подразделения пулеметчиков Шаповалов, политруки Шангулов, Тайгулов, Смирнов, комиссар батальона Циренщиков, командиры блокировочных групп, танкисты, саперы. Командир батальона начал объяснять задачу. Командование полка поставило перед батальоном сложную боевую задачу: прорвать укрепленный район на высоте 65,5 и обеспечить свободный выход частей к станции Кямяря. На пути — центральный дот № 006, выступающий двумя серыми казематами, соединенными бетонированным тоннелем, в котором свободно может разместиться целый батальон. На пути — надолбы, ров, проволочные заграждения, глубокие вражеские траншеи, железобетонная стена для укрытия пехоты и минометов, доты и дзоты в глубине обороны.
Весть о наступлении облетела все землянки. Велико воодушевление бойцов. Вечером везде был прочитан приказ. Наконец-то! Бойцы осматривали свое оружие, чистили его, надежнее закрепляя на лыжах бронированные щитки. В отделениях, взводах и ротах командиры и политработники объясняли бойцам предстоящую задачу. Неутомимо работали связисты, проводя новые линии связи к подразделениям.
На командном пункте батальона — деловое оживление. Невдалеке от него уже встали за прикрытиями могучие танки с бронесанями для подвода к дотам блокировочных групп. Сюда доставляли ящики со взрывчаткой.
Бойцы ужинали, получали штурмовой паек. Часов в десять вечера капитан Сорока отправился в подразделения, чтобы проверить боевую готовность батальона. Он побывал в стрелковых ротах, у минометчиков, у артиллеристов, у танкистов. Всюду его встречали восторженно:
— Значит, штурм, товарищ капитан?
— Штурм, товарищи, — отвечал капитан Сорока. — В бой пойдем с именем любимого Сталина на устах. Докажем, что никакие крепости не остановят нас, бойцов и командиров Красной Армии. Только — выдержка, спокойствие, хладнокровие! Каждый должен выполнить свою боевую задачу организованно, мастерски. На штурм во славу Родины!..
— Есть на штурм во славу Родины! — отвечали стрелки, пулеметчики, артиллеристы.
Была ночь, последняя ночь перед штурмом линии Маннергейма.
ПРОРЫВ ЛИНИИ МАННЕРГЕЙМА
Тридцатого ноября 1939 года, выполняя волю советского народа, части Красной Армии перешли государственную границу. Среди них была 123-я стрелковая дивизия.
Основной удар противника приняли на себя части первого эшелона. 123-й стрелковой дивизии, находившейся тогда во втором эшелоне, пришлось вести борьбу с мелкими группами противника и преодолевать устроенные белофиннами заграждения.
Некоторые бойцы, столкнувшись с неожиданными для них формами сопротивления противника (мины, «кукушки» и пр.), терялись.
В то время наши бойцы еще не научились «прочесывать» лес, что имеет огромное значение во время боев в лесных условиях, не умели находить мины, хорошо маскироваться…
Однако это не могло сломить и не сломило воли бойцов и командиров. Продолжая теснить противника в глубь Карельского перешейка, дивизия одерживала все новые победы. Уже в начальный период военных действий да боевые заслуги было присвоено Звание Героя Советского Союза красноармейцу Соломонникову, а 38 бойцов и командиров дивизии получили ордена и медали.
Ко второй половине декабря дивизия подошла к переднему краю линии Маннергейма.
Стояли морозы в 35–40 градусов. Бойцы ютились в норах. Землянок не было. В такой обстановке трудно было вести серьезную борьбу с противником, которая требовала тщательной подготовки, точного плана.
Необходимо было как можно скорее обогреть и ободрить бойцов. Построили землянки, поставили в них печи. Получили перчатки, валенки, телогрейки, а для командного состава еще и полушубки. Усилили питание.
Одновременно началась разведка оборонительной системы противника. Об этой системе командованию дивизии почти ничего не было известно. Были организованы дневные и ночные поиски. И вот во время одного из ночных поисков был взят в плен сержант пехотного финского полка в то время, когда он выставлял секреты. Сержант заявил, что прибыл в свой полк недавно, но уже успел побывать на высоте 65,5 и в роще «Молоток». На высоте 65,5, по словам сержанта, он видел два дота, вооруженных пушками и пулеметами, а в роще «Молоток» — один дот, вооруженный пулеметами. Рассказал он и о дерево-земляных сооружениях, о ходах сообщения между дотами и так далее.
После этого было установлено наблюдение за дотами, а артиллерия стала вскрывать отдельные бугорки высот. Прежде всего вскрывались каменные и земляные «подушки», которыми доты маскировались; затем подвергались обстрелу и сами укрепленные точки.
К первой половине января выяснилось, что линия сопротивления на участке дивизии от рощи «Молоток» до высоты «Язык» имеет три опорных пункта.
