Богоматерь лесов - [85]

— За двадцать четыре часа они сровняют наш лес с землей, — возразил Ричард Олсен.

— Не знаю, — сказал шериф. — В крайнем случае, посадите новые деревья. Если дело в этом. Всегда можно посадить новые деревья.

— Деревья — это деньги, — сказала Кэролин. — На самом деле их волнует только одно — деньги. Деревья здесь ни при чем…

— Помолчите! — оборвал ее шериф.

У Дивайна действительно оказался при себе сотовый телефон, который был еще меньше, чем ожидала Кэролин. Ричард Дивайн отошел в сторону ярдов на двадцать и принялся один за другим набирать разные номера. Разговаривая, он расхаживал взад-вперед по берегу ручья, бурно жестикулировал, потирал виски, прикрывал глаза и морщился. После долгих переговоров он раздраженно сунул мобильный телефон в карман и направился к шерифу, по пути споткнувшись о корень.

— Он сказал, что Компания Стинсона согласна на предложенный срок, двадцать четыре часа, и позволяет паломникам продолжить свой путь.

Кэролин, не мешкая, подняла мегафон:

— Мы готовы двигаться дальше! — объявила она. — Теперь вы можете перейти ручей по мостику, при этом я попрошу вас, во-первых, соблюдать осторожность, а во-вторых, оставить свою лепту в ведерке для пожертвований. На мосту вас ждут два помощника Энн, которые готовы принять ваш вклад в строительство новой церкви Божией Матери.

— Это будет следующим шагом, — сказала она Дивайну. — Для начала вы дадите нам двадцать четыре часа. А потом мы построим на вашей земле церковь. Вот что ждет вас впереди.

Поднявшись на мост, Кэролин величественно огляделась.

— Простите, — сказала она женщине, что оказалась рядом, — не могли бы вы остаться здесь и проследить за сбором пожертвований на будущую церковь? — После чего она обратилась к остальным паломникам: — Я попрошу освободить место для Энн. Перед встречей с Пресвятой Девой ей нужно сосредоточиться.

Вместе с Энн Кэролин царственной поступью перешла ручей. Стоящие на берегу паломники расступились, пропуская их вперед, а два охранника-добровольца приблизились к ним ровно настолько, чтобы не мешать их беседе, не предназначенной для чужих ушей. С ветвей свисали распятия, четки, бумажные розы, какой-то умелец вырезал перочинным ножом деревянный крест и повесил его на дерево, свив из полосок кедровой коры примитивное подобие веревки. Вдоль тропы, пришпиленные к бревнам, воткнутые в мох, придавленные камешками и шишками, виднелись клочки бумаги с просьбами; некоторые из записок были упакованы в прозрачные пакеты для сандвичей, другие — в конверты, третьи сложены в виде фигурок оригами, четвертые украшены орнаментом и рисунками. Двое паломников собирали все эти послания и складывали их в пластмассовые ведра. На пнях и бревнах стояли статуэтки Матери Спасительницы, Черной Мадонны, Девы Марии Лурдской, Девы Марии Фатимской, агнцев и Иисуса-младенца Пражского. Повсюду горели свечи, лежали медальоны и вставленные в рамки фотографии и репродукции: улыбающийся Папа Римский, Тереза Авильская, Иисус в терновом венце.

— Ну и ну, — изумилась Кэролин, — настоящие лесные тотемы. Надо же было додуматься притащить сюда все это барахло!

— Пресвятая Дева обещала явиться еще два раза, — сказала Энн. — Еще два дня. Нам мало двадцати четырех часов.

— Выше нос, — ободрила ее Кэролин, — не хнычь. Я же перевела вас через мост. Придет время — справимся. Будем решать проблемы по мере их возникновения.

— Они собираются поставить знаки «Проход воспрещен».

— И чего ты хочешь от меня?

— Ты должна отговорить их. Убедить их не делать этого.

Кэролин крепко обняла Энн, прижав к себе ее голову, обтянутую капюшоном.

— Знаешь что, — сказала она, — почему бы тебе не поговорить об этом с Девой Марией? Пусть она свяжется с Иисусом. Может быть, они утрясут это дело на семейном совете.

— Семейный совет?.. Ты говоришь что-то не то.

— Ну, не знаю, как это еще можно назвать. В любом случае, вообразить все это довольно трудно. Как это все представляют себе христиане? Бог Отец и Иисус — это одно и то же лицо, или они могут поболтать по душам, как отец и сын? «Давай, сынок, я покажу тебе, как ловить форель» или: «Послушай, Иисус, я не рассказывал тебе о сексе?» И какую роль играет при этом Дева Мария, которая стала теперь твоей лучшей подругой? Может быть, она попросту изменила мужу и выдумала не самое лучшее объяснение: «Видишь ли, Йоси, я забеременела от Бога, так что не волнуйся, иди, паси своих овец», — или она является частью так называемого триединого Бога, вместе с таинственным Святым Духом?

— Она мать Спасителя. Ты это знаешь.

— Да, но вместе с Марией их становится уже не трое, а четверо. Что-то вроде «Битлз». Ринго — это Мария, Пол — Бог, Джон — распятый Иисус, а Джордж — Святой Дух.

— Перестань, Кэролин. Это тайна. Ее нельзя постичь разумом.

— Я не могу иначе. Такова моя стезя. Моя религия. Как я могу не думать? Разум нельзя отключить.

— Разум здесь не поможет.

— Не больно-то и хотелось. Кстати, где это «здесь»?

Бурелом остался позади, и теперь они поднимались на крутой склон холма, двигаясь на север.

— В прошлый четверг, — сказала Кэролин, — нас было только двое. Мы собирали грибы и ели сушеные абрикосы. Ты была просто Энн из туристского городка. Обыкновенная девчонка с соседней стоянки. А теперь за нами следуют пять тысяч фанатиков, которые готовы подавать нам чай и йогурт на завтрак. Даже не верится. Святая Энн… Смех да и только!