Богиня зеленой комнаты - [30]

Королева и принц Уэльский ссорились между собой: виги хотели, чтобы регентом стал принц, а тори прочили в регенты королеву.

Мистер Фокс вернулся в Англию, чтобы быть рядом с принцем, если тот станет регентом. В свое время он был вынужден уехать из-за испортившихся отношений с принцем: он решительно высказался в Палате Общин против женитьбы принца на миссис Фицгерберт, чем разозлил ее до такой степени, что она оставила принца, которому впоследствии пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть ее расположение.

Напряжение ощущалось повсюду, в театре люди говорили о болезни короля, они не прекращали разговоров даже во время действия, если актерам не удавалось завладеть их вниманием.

Что касается Шеридана, он, казалось, совершенно забросил театральные дела. Не вызывало сомнений, что регентство сулило лично ему многое: он был другом принца, и если тот станет реальным королем, даже не имея этого титула, те, кто его поддерживают, могут рассчитывать на удачу.

Шеридан всегда предпочитал работе веселые компании с вином и азартные игры; он растрачивал свой талант в саркастических высказываниях вместо того, чтобы сохранить его для литературы. Он написал несколько блестящих пьес, но с тех пор прошло уже немало лет, он явно предпочитал всевозможные развлечения литературной работе.

Кто знает, кем Шеридан может стать? Кто еще может стоять на его пути, если Фокс лишился благосклонности принца и, несмотря на все свое лицемерие, вряд ли вернет ее, пока миссис Фицгерберт царствует вместе с принцем, ибо смертельно оскорбил ее, высказавшись против их брака? «Обошелся со мной, словно я последняя дрянь», — говорила она. Она никогда его не простит. И хотя причина всего этого конфликта крылась в трусости принца и в желании мистера Фокса спасти для него корону, он сам стал козлом отпущения. Однако мистер Фокс возвращается домой, и грядут великие события. Жизнь очень оживилась и наполнилась ожиданием: никто не знал, что может произойти завтра.

В Друри-Лейн появилась молодая актриса, знакомая Дороти по Дублину, — Мария Тереза Романзини. Это была итальянская еврейка, маленькая, склонная к полноте, с чудесными черными глазами и волосами, скрадывавшими несколько грубоватые черты ее лица. Она прекрасно пела, благодаря чему и была приглашена в театр.

Она обрадовалась встрече с Дороти, и они вспомнили прошлое.

— Меня преследовал Ричард Дэйли, — сказала Мария, вздрогнув.

— И вас тоже? — спросила Дороти.

— Нас всех. Не представляю себе, чем бы это все для меня кончилось, не будь рядом моей мамы. Он всегда ко мне приставал, и я сказала об этом маме. Она знала, что мы можем легко вылететь из театра, но говорила, что пусть лучше так, чем я попаду в его лапы.

Дороти кивнула. Миссис Романзини лучше смотрела за своей дочкой, чем Грейс, подумала Дороти, но тут же устыдилась своих мыслей: Мария была моложе, почти ребенок, а ей, Дороти, было семнадцать, достаточно взрослая девушка, чтобы самой о себе позаботиться.

— Мама однажды специально на него так кричала, чтобы миссис Дэйли могла услышать, — сказала Мария, смеясь. — Я никогда этого не забуду. Мама была в ярости, она кричала ему, что у него такая красивая жена и чтобы он оставил меня в покое. И он отстал от меня. Но не от других. И нас не выгнали из театра, и это даже не помешало моему продвижению. Но я все равно счастлива, что избавилась от него.

Дороти взяла Марию под свою опеку и похвалила се Шеридану и Кингу. Однако Мария была достаточно самолюбива и вполне могла сама постоять за себя и благодаря чудесному голосу быстро завоевала любовь зрителей. Она не была похожа ни на Дороти, ни на Сару Сиддонс, ни на Элизабет Фаррен — ни на кого из трех признанных королев сцены, — но оказалась для театра очень ценной находкой. Когда появился Георг, между ним и Марией сразу же возникла взаимная симпатия, и ее стали часто приглашать и на Генриетта-стрит и в дом Фордов.

Многие роли, сыгранные Дороти, были встречены с большим одобрением. Одной из самых популярных ролей Дороти стала роль сэра Гарри Уилдера в пьесе «Неразлучная пара».

Летом, когда Друри-Лейн закрылся, большинство знаменитых актеров отправились на гастроли, и Дороти надеялась снова играть в Эдинбурге. Однако выяснилось, что миссис Сиддонс уже приняла приглашение играть там; это означало прямое соперничество с королевой трагедии и не предвещало ничего хорошего.

Строгая эдинбургская публика не симпатизировала тем, кто старался ее рассмешить, она явно предпочитала видеть «а сцене трагедию, и маленький Сорванец не мог рассчитывать на поддержку, тем более что миссис Сиддонс и ее поклонники вряд ли упустят возможность сообщить некоторые подробности его личной жизни, которая в отличие от яичной жизни великой трагической примадонны, отнюдь не праведная.

— Они не смогут долго продержаться, — говорила Грейс. — Вот увидишь, они будут смеяться до упаду.

— Только не в Эдинбурге, — ответила Дороти мрачно.

На ее руках была теперь большая семья: появилась малышка Доди, и Эстер вынуждена была проводить большую часть времени дома, ухаживая за детьми. Георг делал в театре только первые шаги, Ричард имел совсем небольшой доход. Дороти не могла позволить себе отказаться от гастролей, как бы сильно она ни хотела проводить побольше времени со своей семьей.