Богиня зеленой комнаты - [115]

«В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ»

Уильям ехал в Карлтон, где принц-регент устраивал прием, первый прием в новом качестве. Он не мог признаться, что празднует свое регентство, — это означало бы открытое проявление радости по поводу болезни отца, но дело обстояло именно так.

«Теперь все будет по-другому, — размышлял Уильям. — Унылые правила и ограничения, навязанные королем двору, будут отменены, двор станет веселым и беззаботным. Будет отменен этот нелепый Акт о браке — Георг всегда говорил, что отмена Акта станет одним из его первых дел. Их сестры получат возможность выйти замуж, если, конечно, смогут найти себе мужей. Бедняжки! Немного поздновато! Уильям не сомневался, что Георг позаботится о том, чтобы их сестры могли жить более свободно и меньше зависеть от королевы. Что за жизнь выпала на их долю! Мужчины оказались счастливее, хотя король был бы рад ограничить даже сыновей. И вот теперь — бедный старик, который в течение многих лет был на грани безумия, вовсе лишился рассудка. Впрочем, не следует тратить на него сочувствие — за ним прекрасно ухаживают».

Гораздо важнее то, что Георг — его дорогой друг и брат — теперь во всем, кроме самого титула, настоящий король. И даже королева, понимая это, решила пока не ссориться со своим старшим сыном и действовать с ним заодно. А королева была мудра!

Дороти не могла сопровождать Уильяма на праздник принца-регента: это будет совсем другой прием, чем в Буши, когда принц Уэльский вел ее к столу и сидел по правую руку от нее. Это будет официальный прием, и к тому же регенту следует быть более осмотрительным и разборчивым, чем наследному принцу. Может быть, именно поэтому Георг расстался с миссис Фицгерберт и завел себе новую любовницу — леди Гертфорд.

Думать об этом было грустно: Уильям знал, что миссис Фицгерберт значила для его брата не меньше, чем Дороти для него самого. Но их отношения с Дороти были скреплены всеми годами, прожитыми вместе, и детьми. Двадцать лет он прожил с одной женщиной! Чем их жизнь отличается от брака? И все-таки это не брак, сыновья короля не имели права жениться на актрисах, поэтому в семье была только одна наследница — принцесса Шарлотта. Единственный законный ребенок на всех! Да, он рассуждает совсем, как королева.

Карлтон-хаус во всем его блеске! Никому не дано так украсить дом, как Георгу! Павильон нельзя сравнить ни с одной резиденцией где бы то ни было, а Карлтон-хаус— самый ослепительный дворец во всей Европе, и его хозяин — самый великолепный и галантный регент из принцев!

Уильям гордился своим братом. Бедный Георг! Он все-таки немного сожалел о Марии Фицгерберт, но их отношения прекратились, и он сохранял верность своей новой избраннице. Георг говорил брату по этому поводу:

— Я люблю Марию. И всегда буду ее любить. Черт бы побрал эту ее веру! Если бы она не настаивала на женитьбе... Самая главная преграда в том, что она — католичка. Как может регент, скажут подданные, жениться на католичке? Этого будет достаточно, чтобы трон зашатался. Мы должны об этом помнить. Все мы.

Не хотел ли он этими словам напомнить Уильяму о том, что, как и другие братья, он тоже имеет свои обязанности?

Георг приветствовал своих гостей, неотразимый, как всегда, на его камзоле сверкала бриллиантовая звезда. Он провожал гостей в банкетный зал, украшенный настоящими произведениями искусства, среди которых было немало подлинных шедевров. Даже обеденный стол был необыкновенным — из его центра струился водяной поток, в котором плавали золотые и серебряные рыбки.

Во время обеда Уильям обратил внимание на красивую молодую женщину, изысканно одетую и оживленную. Она беседовала с молодым человеком, который находился при ней почти неотлучно, постоянно оказывая знаки внимания.

— Кто эта молодая леди? — спросил Уильям своего соседа за столом.

— Ваше Высочество не знает? Она вызвала настоящий переполох при дворе. Это мисс Кэтрин Тилни-Лонг, дочь покойного сэра Джеймса Тилни-Лонга.

— Вполне понимаю, почему она переполошила весь двор. Она очень хороша.

— Нет, сэр, дело не только в красоте. Дело в ее состоянии, ее ежегодный доход — сорок тысяч фунтов.

— Сорок тысяч в год! — воскликнул Уильям. — Должно быть, она одна из самых богатых невест в Англии?

— Все именно так и считают, Ваше Высочество.

— А кто этот молодой человек, рядом с ней?

— Уэсли-Поул, Ваше Высочество. Сын лорда Мэриборо.

— Он родственник герцога Веллингтона?

— Да, сэр.

— Очень интересно, — сказал Уильям. И подумал: сорок тысяч в год. И красива. Молода, красива и... богата.

Когда прием закончился, он вопросил представить ему мисс Тилни-Лонг. Он нашел ее еще более очаровательной, чем она показалась ему в начале обеда. Остроумная, оживленная, ничуть не смущенная интересом, проявленным к ней королевским сыном, совершенно равнодушная к этому знакомству. Он старался удержать ее подле себя, главным образом для того, чтобы досадить молодому Уэсли-Поулу, но молодую леди это только забавляло, и они оба веселились от души. Ему очень не хотелось с ней расставаться, и он решил, как можно чаще бывать там, где бывает она.

После приема он не вернулся в Буши, а поехал в свои апартаменты в Сент-Джеймс. В течение двадцати лет я живу совсем не так, как положено принцу, размышлял он на пути в Сент-Джеймс, я совсем забыл, что значит светское общество. Люди это заметили и не одобряют моего поведения. Принц должен жить, как принц, а не как заурядный семьянин, поглощенный домашними заботами.